Художник был меценатом и очень много сделал для своего родного города. В 1888 году Айвазовский строительство водопровода в Феодосии, которая тогда испытывала нехватку пресной воды. Пользование водопроводом было платным, однако пить воду из фонтана на Новобазарной площади можно было бесплатно: где-то рядом всегда стояла серебряная кружка с надписью: «Выпейте за здоровье Ивана Константиновича и его семьи». Кстати, фонтан также был построен на деньги Айвазовского.
Творчество
И. К. Айвазовский. Девятый вал. 1850
Айвазовский был в первую очередь маринист. Зачастую сюжет картины является лишь предлогом для написания морских волн, как, например, на картине «Наполеон на острове Святой Елены», где фигура Наполеона занимает ничтожно малое на холсте. Метод работы художника заключался в том, что он не писал своих картин с натуры, а восстанавливал их по памяти, с схематичных рисунков.
В 1845 году морская географическая экспедиция под руководством Ф. П. Литке, в составе которой был Иван Константинович, отправилась к берегам Малой Азии. Тогда Константинополь покорил художника. После окончания экспедиции он написал большое количество работ, в том числе и с видами Константинополя.
Конец сороковых и первая половина пятидесятых годов XIX века ознаменовались рядом крупных для художника событий, оказавших решающее влияние на дальнейшее развитие его творчества и на судьбу самой Феодосии: женитьба в 1848 году, постройка в Феодосии художественной мастерской (школы живописи в Крыму), первые археологические раскопки в Феодосии в 1853 году [23]. В 1850 году он пишет знаменитую картину «Девятый вал», находящуюся сейчас в Государственном Русском музее. Она явилась не только синтезом его творчества за предшествующее десятилетие, но и самым ярким произведением романтического направления в русской живописи [23].
Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой. 1848
Свою третью поездку в Константинополь И. К. Айвазовский совершает в 1874 году. На многих художников Константинополя в то время оказало влияние творчество Ивана Константиновича. Особенно это видно в маринистике М. Дживаняна. Братья Геворк и Ваген Абдуллахи, Мелькоп Телемакю, Ховсеп Саманджиян, Мкртыч Мелькисетикян позже вспоминали, что Айвазовский также оказал значительное влияние на их творчество. Одна из картин Айвазовского была подарена Саркис-беем (Саркисом Баляном) султану Абдул-Азизу. Картина настолько понравилась султану, что он сразу заказал художнику 10 полотен с видами Константинополя и Босфора. Во время работы над этим заказом Айвазовский постоянно бывал во дворце султана, подружился с ним и в результате написал не 10, а около 30 различных полотен.
Айвазовский первый среди русских художников (задолго до организации «Товарищества передвижных выставок») стал устраивать выставки картин не только в Петербурге и Москве, но и в столицах европейских государств, а также во многих провинциальных городах России: Симферополе, Одессе, Николаеве, Риге, Киеве, Варшаве, Харькове, Херсоне, Тифлисе и других.
Высокую оценку творчеству художника давали многие его современники, а художник И. Н. Крамской писал: «…Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины, во всяком случае; и не только у нас, а в истории искусства вообще…».
Стихотворение «Послушайте!» написано в форме страстного обращения, возможного тогда, когда человек внезапно открывает для себя что-то необыкновенно важное. Первый образ в стихотворении — это сам человек, который обращается к нам — читателям, слушателям. Слушатели — второй образ, собирательный. Но та ли это бездушная толпа, которая лениво внимала поэту? Тот, кто восклицает, надеется на ответный отклик, на сочувствие, может быть, пробуждённое именно его страстностью.
Звезда в русской литературе — это образ, который имеет прочно укрепившееся за ним значение, универсальный образ-символ.
Символом чего является звезда? Это символ надежды, веры, мечты.
В XIX веке одним из самых популярных романсов был романс на стихи В. П. Чуевского «Гори, гори, моя звезда...». Он известен и сейчас:
Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда приветная!
Ты у меня одна заветная,
Других не будет никогда.
Сойдёт ли ночь на землю ясная —
Звёзд много блещет в небесах,
Но ты одна, моя прекрасная,
Горишь в отрадных мне лучах.
Звезда надежды благодатная,
Звезда любви волшебных дней,
Ты будешь вечно незакатная В душе тоскующей моей!
Твоих лучей небесной силою Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я — ты над могилою Гори, гори, моя звезда!
<1868>
Другое известное стихотворение, ставшее романсом, «Выхожу один я на дорогу...» М. Ю. Лермонтова, расширяет значение образа звезды. Звезда становится воплощением высшего сознания, ассоциируется с божественным, космическим величием мироздания:
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда в звездою говорит.
Далее возникает мотив поиска человеком смысла собственной жизни, противоречия между божественной гармонией и дисгармонией внутреннего мира человека:
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего, жалею ли о чём?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
С этих словах звучит пока ещё неакцентированный, но явный протест против дисгармонии между божественным и человеческим. Но человек, по Библии, носит Бога в себе, он должен бы был соответствовать, быть созвучным мирозданию — он же вступает с ним в противоречие.
Маяковский предельно заостряет и углубляет этот конфликт. Его герой становится богоборцем, не верящим в гармоничность, необходимость и целесообразность мира, созданного богом, — и в то же время мечтающим понять и поверить в мечту, надежду, веру, воплощённую в звезде. Как и у Лермонтова, образ звезды расширяется — она превращается в воплощение смысла жизни.
Всё начало XX века в России проходило под влиянием философской поэмы Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра» и его учения о сверхчеловеке, Человекобоге. Ницше презирал людей, как стадо.
В. В. Маяковский в трагедии «Владимир Маяковский» (1913) мечтает о вочеловечении уродов и недочеловеков, о раскрытии в каждом подлинно человеческого. Именно это подлинно человеческое и является в людях божественным, приближающим человека к высшему, к богу.
«Ведь, если звёзды зажигают...» — кто зажигает? Ответ один: Создатель.
«Кому-нибудь», «кто-то» — это человек, который хочет понять, познать смысл существования человека на Земле. Лирический герой-богоборец, от имени которого идёт повествование, вступает во внутренний, скрытый диалог с этим «кто-то», кто «называет эти плевочки жемчужинами»: намеренно сниженная, фубая лексема сталкивается в лексемой, характерной для высокого стиля: «жемчужина».
Интонация призыва и удивления, смешанного со скрытой надеждой, во второй части стихотворения изменяется: замедленность сомнения сменяется динамикой страстной, стремительной попытки познать себя и поверить в смысл жизни.
Глаголы в форме настоящего времени с силой толкают каждую строку вперёд. Метафора в соединении с эпитетом («в метелях полуденной пыли») вызывает ощущение чего-то библейского: пустыни, жары — ив тот же момент космического, вневременного. Бог персонифицирован: к нему можно опоздать, чтобы не опоздать^ нужно торопиться; у него жилистая рука — впечатление, что он убелённый сединами старец.
«... Просит — / чтоб обязательно была звезда!...» — просит о надежде, вере, мечте, просит о том, чтобы познать смысл жизни.
Почему тот, кто мчался к богу, «ходит тревожный, но спокойный наружно»? К кому третьему он обращается со словами: «Ведь теперь тебе ничего? / Не страшно? Да?!»
Третья часть стихотворения (отметим кольцевую композицию), хоть и сопровождается знаками вопроса, но звучит утвердительно:
Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
Стихотворение может на первый взгляд оставлять впечатление белого стиха. Но, вслушавшись, мы увидим, как неожиданные, необычные рифмы прошивают, скрепляют текст: нужно — жемчужиной, были — пыли, опоздал — звезда, руку — муку, наружно — нужно, «Не страшно? Да?!» — звезда.
У земноводных, как и у рыб, в головном мозге пять отделов. В связи с более низкой двигательной активностью мозжечок у земноводных меньше по размерам, чем у рыб. Однако значительно лучше развит передний мозг. Он больших размеров и разделен на два полушария. Расположенные в нем центры осуществляют нервный контроль, анализ и сопоставление работы органов обоняния, зрения, слуха, а также кожи и мышц. Благодаря такой организации переднего мозга поведение земноводных стало более сложным. Развитие и усложнение переднего мозга является приспособлением земноводных к жизни в более сложной, изменчивой и разнообразной среде, каковой является наземная среда.
Художник был меценатом и очень много сделал для своего родного города. В 1888 году Айвазовский строительство водопровода в Феодосии, которая тогда испытывала нехватку пресной воды. Пользование водопроводом было платным, однако пить воду из фонтана на Новобазарной площади можно было бесплатно: где-то рядом всегда стояла серебряная кружка с надписью: «Выпейте за здоровье Ивана Константиновича и его семьи». Кстати, фонтан также был построен на деньги Айвазовского.
Творчество
И. К. Айвазовский. Девятый вал. 1850
Айвазовский был в первую очередь маринист. Зачастую сюжет картины является лишь предлогом для написания морских волн, как, например, на картине «Наполеон на острове Святой Елены», где фигура Наполеона занимает ничтожно малое на холсте. Метод работы художника заключался в том, что он не писал своих картин с натуры, а восстанавливал их по памяти, с схематичных рисунков.
В 1845 году морская географическая экспедиция под руководством Ф. П. Литке, в составе которой был Иван Константинович, отправилась к берегам Малой Азии. Тогда Константинополь покорил художника. После окончания экспедиции он написал большое количество работ, в том числе и с видами Константинополя.
Конец сороковых и первая половина пятидесятых годов XIX века ознаменовались рядом крупных для художника событий, оказавших решающее влияние на дальнейшее развитие его творчества и на судьбу самой Феодосии: женитьба в 1848 году, постройка в Феодосии художественной мастерской (школы живописи в Крыму), первые археологические раскопки в Феодосии в 1853 году [23]. В 1850 году он пишет знаменитую картину «Девятый вал», находящуюся сейчас в Государственном Русском музее. Она явилась не только синтезом его творчества за предшествующее десятилетие, но и самым ярким произведением романтического направления в русской живописи [23].
Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой. 1848
Свою третью поездку в Константинополь И. К. Айвазовский совершает в 1874 году. На многих художников Константинополя в то время оказало влияние творчество Ивана Константиновича. Особенно это видно в маринистике М. Дживаняна. Братья Геворк и Ваген Абдуллахи, Мелькоп Телемакю, Ховсеп Саманджиян, Мкртыч Мелькисетикян позже вспоминали, что Айвазовский также оказал значительное влияние на их творчество. Одна из картин Айвазовского была подарена Саркис-беем (Саркисом Баляном) султану Абдул-Азизу. Картина настолько понравилась султану, что он сразу заказал художнику 10 полотен с видами Константинополя и Босфора. Во время работы над этим заказом Айвазовский постоянно бывал во дворце султана, подружился с ним и в результате написал не 10, а около 30 различных полотен.
Айвазовский первый среди русских художников (задолго до организации «Товарищества передвижных выставок») стал устраивать выставки картин не только в Петербурге и Москве, но и в столицах европейских государств, а также во многих провинциальных городах России: Симферополе, Одессе, Николаеве, Риге, Киеве, Варшаве, Харькове, Херсоне, Тифлисе и других.
Высокую оценку творчеству художника давали многие его современники, а художник И. Н. Крамской писал: «…Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины, во всяком случае; и не только у нас, а в истории искусства вообще…».