Дождь идет, туман и сыростьЗа окном. Ну вот опять…И единое желанье:Просто хочется лежать.Пусто в комнате, узорыНа обоях. Вот тоска!Дверь старинная побитаВ ней поломана доска.- Здравствуй, дверь! Сейчас на светеСобеседник мне один -Только ты. Ни книг на полках,Ни портретов, ни картин.Что ж, дощатая нелепость,Слушай, старое бревно.Как же ты не развалилась?Ты ж испорчена давно!Что за сила неземнаяТебя держит на весу?Отвечай, душа родная…Что же я за чушь несу?!А, хотя никто не слышит…Только ты, старинный тлен…Вдруг ты слышишь?! Говорят ведь,Что есть уши и у стен.Отвечай, кора лесная:Есть ли уши у дверей?Говори, кусок полена,А не только уши грей!Почему молчишь? Или грубостьНе смогла мою стерпеть?Иль тебе в лесу на ухоНаступил хромой медведь?Нет, но, кажется, я понял,Почему молчишь, мой друг.Нужно общество, а с дверьюГоворить мне не досуг.Ну, а может потому, чтоЭто просто ерунда?Дверь же просто не умеетГоворить, ведь верно?- Да…
Люди этого времени считали образцом для подражания закаленных в боях героев и прославленных на общественном поприще сограждан. Примером доблестного римлянина служил отпрыск знатного семейства Публий Сципион Эмилиан. Разрушитель Карфагена был предусмотрительным и осторожным и в то же время храбрым и решительным полководцем. Добронравие и сдержанность выгодно выделяли Сципиона Эмилиана среди других знатных военачальников. Он держался на равных с теми, кто был ниже по положению и происхождению, не стремился к превосходству над равными и уступал высшим. Публий отличался огромным самообладанием и волей, которую, по собственному выражению, он укрощал подобно дикому коню.
Люди этого времени считали образцом для подражания закаленных в боях героев и прославленных на общественном поприще сограждан. Примером доблестного римлянина служил отпрыск знатного семейства Публий Сципион Эмилиан. Разрушитель Карфагена был предусмотрительным и осторожным и в то же время храбрым и решительным полководцем. Добронравие и сдержанность выгодно выделяли Сципиона Эмилиана среди других знатных военачальников. Он держался на равных с теми, кто был ниже по положению и происхождению, не стремился к превосходству над равными и уступал высшим. Публий отличался огромным самообладанием и волей, которую, по собственному выражению, он укрощал подобно дикому коню.
