С одной стороны, можно доказывать, что он так же пылает страстью, как и главные герои: «Он искал ее в Геленджике, в Гаграх, в Сочи...» С другой стороны, если бы это была страсть, он бы не свел счеты с жизнью, так как страсть — чувство эгоистичное, по принципу «я хочу», «я люблю, а до других нет дела». Муж героини действительно ее любит, поэтому... ее отпускает: брак в России тех лет был браком венчанным, церковным, разводы не допускались, следовательно, смерть одного из супругов давала свободу другому. Однако часто другому-то эта «свобода» была не нужна.
При этом данный персонаж явно болезненно относился и к понятию «честь», и к понятию «супружеская верность», поэтому не мог допустить, чтобы было опорочено имя его семьи. Он приверженец христианской морали, поэтому поступок жены его просто убил. Грех героини порождает другой грех — самоубийство ее супруга.
Влюбленность и яркость уже пережитых когда-то чувств — воспоминания о посещении Кавказа в юности, «первобытное» место уединения героев на Кавказе.
Тоска по возлюбленной, боязнь ее потерять, неуверенность в завтрашнем дне — наступление осени в большом городе:
«В Москве шли холодные дожди, похоже было на то, что лето уже прошло и не вернется, было грязно, сумрачно... »
Первая ночь вместе в вагоне поезда — утро солнечное, но за окном «шла ровная выжженная степь, видны были пыльные широкие дороги... Дальше пошел безграничный простор нагих равнин с курганами и могильниками, нестерпимое сухое солнце, небо, подобное пыльной туче, потом призраки первых гор на горизонте...»
При этом данный персонаж явно болезненно относился и к понятию «честь», и к понятию «супружеская верность», поэтому не мог допустить, чтобы было опорочено имя его семьи. Он приверженец христианской морали, поэтому поступок жены его просто убил. Грех героини порождает другой грех — самоубийство ее супруга.