Текст не с инета,мой собственный:
Когда то,год назад , после того как мы поссорились с подругой и вобще перестали общаться , я опустила руки. И ходя по какому либо месту,одна я горела со стыда, а все из за того , что все ходят с друзьями- а я нет.
И однажды я шла по улице, напевая песню , что учила в школе. Напевала,напевала и вдруг услышала какие-то звуки, такой жалобный скул. Его было хорошо слышно,поэтому я шла туда и приближалась ближе и ближе.
Там я увидела мальчика и щенка.
На мальчика ругалась мама,якобы снова этот щенок пробежал по дому и по засовывал вещи куда то. Вот!!Ее расческа провалилась будто сквозь землю! Мальчик стоял , подбирая слезы говорил щенку, иди Дружок, ты был самым лучшим другом. Я подошла и спросила :"Можно взять себе?" А мальчик будто язык проглотил. Посмотрел на меня. И толкнул щенка ко мне.
Теперь у меня есть друзья. Это и этот мальчик. И уже выросший Дружок.
Экономика гуннского общества, по описанию Сыма Цяня, весьма примитивна: «В мирное время они следуют за скотом и одновременно охотятся на птиц и зверей, поддерживая таким образом свое существование, а в тревожные годы каждый обучается военному делу для совершения нападений. Таковы их врожденные свойства… Начиная от правителей, все питаются мясом домашнего скота, одеваются в его шкуры и носят шубы из войлока» [Таскин, вып. 1, с. 34–35]. Столь же простой кажется и проистекающая из характера экономики программа отношений с Китаем, сформулированная одним из шаньюев: «Я хочу открыть вместе с Хань большие заставы для торговли, взять в жены дочь из дома Хань, хочу, чтобы мне ежегодно посылали 10 тыс. даней рисового вина, 5 тыс. ху (мер) проса, 10 тыс. кусков различных шелковых тканей, а также все остальное, и в этом случае на границе не будет взаимных грабежей» [Там же].
Однако с представлениями о чисто кочевом характере гуннского общества никак не вяжутся неоднократные упоминания о городках в глубине гуннских земель, о хранимых там запасах зерна; сообщая о суровых для гуннов зиме и лете 89–88 гг. до н. э., летописец замечает: «В это время начался снегопад, длившийся несколько месяцев подряд, скот падал, среди населения начались болезни, хлеба не вызрели, напуганный шаньюй построил молельню» [Таскин, вып. 2, с. 28].
В Забайкалье археологи исследовали один из гуннских городков у впадения р. Иволги в Селенгу. Иволгинское городище, окруженное четырьмя рвами и четырьмя валами, имеет площадь в 75 гектаров, застроенных полуземлянками (открыто около 80 жилищ); там обнаружены следы железоделательного и бронзолитейного производства, а главное — сошники из чугуна и литейные формы для них, железные серпы и каменные зернотерки. Судя по размерам сошников, плуги у гуннов были небольшие, деревянные, и земля вскапывалась неглубоко. Развитию земледелия, однако, препятствовали суровые природные условия страны гуннов, и собственное производство зерна (главным образом, проса и ячменя) никогда не удовлетворяло потребностей довольно многочисленного населения (по расчетам исследователей, около 1,5 миллиона человек).