VII Обломов еще долго смотрел вслед Ольге. Домой он пришел счастливый и сияющий, сел в углу дивана и быстро начертил по пыли на столе крупными буквами: «Ольга». Потом позвал Захара, который недавно женился на Анисье, и велел ему подмести и вытереть пыль. Потом он лег на диван и долго думал об утреннем разговоре с Ольгой: «она любит меня! Возможно ли?..» В нем как будто снова пробудилась жизнь, возникли новые мечты. Но ему трудно было поверить в то, что Ольга могла полюбить его: «смешного, с сонным взглядом, с дряблыми щеками…» Подойдя к зеркалу, он заметил, что сильно изменился, стал свежее. В это время пришел человек от Ольгиной тетки, звать на обед. Обломов дал ему денег и пошел. На душе у него было хорошо и весело, все люди казались добрыми и счастливыми. Но тревожные сомнения в том, что Ольга только кокетничает с ним, не давали ему покоя. Когда он увидел ее, эти сомнения почти рассеялись. «Нет, она не такая, не обманщица… » – решил он.
В средние века деревни были сосредоточены вокруг замков феодалов, и крестьяне всецело зависели от господ. Короли дарили феодалам земли вместе с крестьянами. К тому же внутренние и внешние войны, в состоянии которых постоянно пребывало средневековое общество, разоряли крестьян. Нередко случалось, что сами крестьяне просили феодалов о помощи, когда не могли самостоятельно защитить себя от набегов и грабежей своих соседей или чужестранцев. В таких случаях они должны были отдать свои наделы феодалу-защитнику и оказывались в полной зависимости от него. Крестьяне, которые были официально свободны, но не имели прав на владение землей, назывались земельно зависимыми. Во Франции. Англии. Италии и Западной Германии их называли вилланами. Крестьяне лично зависимые были самыми бесправными. В Испании их называли ременсами. во Франции – сервами. А в Англии даже вилланы не имели права покидать своего господина ни при каких обстоятельствах. Кроме налогов, крестьяне платили своему сеньору за пользование его мельницей, печью, виноградным прессом и прочими приспособлениями, которых не было в хозяйстве крестьян. Чаще всего крестьяне отдавали за это часть своей продукции: зерно, вино, мед и т.д. Чтобы получить свободу (это стало возможным в XII - ХIII вв.) крестьяне могли заплатить большой выкуп, но земля по-прежнему оставалась во владении феодала. Скандинавские крестьяне эпохи Средневековья находились в самом выгодном положении: они были свободными владельцами земли, но должны были выплачивать какой-то процент своей продукции феодалу. Жизнь крестьян в средневековые времена, как и теперь, была тяжелее и суровее, чем жизнь горожан. Чтобы вырастить урожай, надо было много месяцев трудиться не покладая рук и молить Бога о благоприятной погоде, о том. чтобы не забрали кормильца на очередную войну, чтобы по крестьянскому полю не проскакали несколько десятков всадников из свиты феодала в погоне за лесным зверем во время охоты, чтобы овощи не погрызли зайцы, а зерно не поклевали птицы, чтобы не сожгли, не разорили урожай какие-нибудь лихие люди. И даже если все будет благополучно, выращенного вряд ли хватит, чтобы досыта прокормить обычно очень большую семью. Часть урожая нужно отдать феодалу, часть - оставить на семена, а уж остальное семье.
Обломов еще долго смотрел вслед Ольге. Домой он пришел счастливый и
сияющий, сел в углу дивана и быстро начертил по пыли на столе крупными
буквами: «Ольга». Потом позвал Захара, который недавно женился на Анисье,
и велел ему подмести и вытереть пыль. Потом он лег на диван и долго думал
об утреннем разговоре с Ольгой: «она любит меня! Возможно ли?..» В нем как
будто снова пробудилась жизнь, возникли новые мечты. Но ему трудно было
поверить в то, что Ольга могла полюбить его: «смешного, с сонным взглядом, с
дряблыми щеками…» Подойдя к зеркалу, он заметил, что сильно изменился,
стал свежее. В это время пришел человек от Ольгиной тетки, звать на обед.
Обломов дал ему денег и пошел. На душе у него было хорошо и весело, все
люди казались добрыми и счастливыми. Но тревожные сомнения в том, что
Ольга только кокетничает с ним, не давали ему покоя. Когда он увидел ее, эти
сомнения почти рассеялись. «Нет, она не такая, не обманщица… » – решил он.