1) After finishing the university I’ll travel for one year.
2) Then I’ll look for a job.
3) When I find it, I will work very hard.
4) After a few years I will earn enough money to buy a flat.
5) When I buy I a flat, I will take a cat and a dog from a shelter.
6) Next, I will probably marry, however, I haven’t decided it yet.
7) Then I will try to open my own business because I want to work for myself.
8) If I succeed, I will move to beautiful islands and will start living there.
9) If I don’t succeed, I will continue my work and will buy a beautiful country house.
10) When I buy a country house, I will ask my friends over every week.
11) We will always have a good time and a lot of fun.
12) I’m sure that I will become a very good specialist and I’ll always remember the teachers from my university.
13) Also, I’ll take a few hobbies and master a few languages.
14) I’ll take part in charity projects and write a book.
15) I’ll have long and happy life.
Уже месяц пылают станицы, то есть, простите, каменные джунгли Америки. За это время обитающие в российских соцсетях эксперты по эпидемиологии успели переквалифицироваться в специалистов по расовым проблемам в США и разделиться на тех, кто хоть немного, но представляет себе контекст, и на тех, кто отчаянно радеет за собственность американских лавочников, имея за душой однушку в Митино и старенький «Фольксваген». Ну и на откровенных расистов, не считающих нужным скрывать свои убеждения.
Часто в кухонных спорах можно услышать, что расизма в России нет, а есть национализм и ксенофобия, направленные против кавказцев и мигрантов из Средней Азии. Еще китайских туристов не любят, в основном за то, что «толпами ходят и на все углы плюют», а вот расизм — это зверек редкий, не из наших широт, и уж тем более по отношению к чернокожим. «В конце концов, где мы, а где Америка» — из-за этого недопонимания у нас все время возникают культурные конфликты вроде той истории с Ульяной Сергеенко, когда она пригласила друзей на показ очередной коллекции фразой «To my niggas in Paris» (дословная цитата из Канье Уэста) и очень удивилась, когда против нее развернули полномасштабную кампанию. Удивились и ее русские поклонники: «Простите, а нас-то за что? Это мы вас в рабстве держали?»
Африканцы в России всегда были диковинкой, а в нашей исторической памяти их и вовсе сохранилось только двое: прадед Пушкина да безымянный арапчонок, некогда служивший Анне Иоанновне и отлитый в бронзе великим Растрелли. Пока американцы тиранили своих черных на плантациях, русские продавали, били кнутами и проигрывали в карты друг друга. В XX веке потомки освобожденных крепостных успешно перемешались с детьми не успевших сбежать за границу дворян и никаких различий между ними не наблюдается. Все мы поколениями изучали в школе одни и те же классические тексты русской литературы, написанной рабовладельцами для рабовладельцев, и ничуть не рефлексировали по этому поводу. Добиться от нас понимания смысла американской «цензуры политкорректности» практически невозможно — их опыт полностью противоположен нашему.