начало xxi века оказалось совсем не похожим на прогнозы пятидесятилетней давности – нет разумных роботов, летающих автомобилей, городов на других планетах. человечество не приблизились к такому будущему, которое предсказывали многие футуристы середины прошлого века, они до сих пор используют операционную систему, появившуюся в 1969 году. складывается впечатление, что технический прогресс сильно пробуксовывает. гаджеты меняются каждый месяц как по часам, а более значительные проблемы, решение которых казалось близким, до сих пор не разрешены.
писатель нил стивенсон попытался сформулировать эти сомнения в статье "истощение инноваций": «одно из моих первых воспоминаний: я сижу перед громоздким чёрно-белым телевизором и смотрю, как один из первых американских космонавтов отправляется в космос. последний старт последнего шаттла я увидел на широкоэкранной жк-панели, когда мне стукнул 51 год. я наблюдал, как космическая программа приходит в упадок, с печалью, даже горечью. где обещанные тороидальные космические станции? где мой билет на марс? мы неспособны повторить даже космические достижения шестидесятых годов. боюсь, это свидетельствует о том, что общество разучилось справляться с действительно сложными »
с исидиологии мы способны интегрировать и объединить ныне принципиально разделённые понятия о наших эмоциях и материальном мире, о жизни и смерти, об академической науке и духовных воззрениях. а активизация интуитивных уровней сознания открывает грандиозные перспективы космического творчества!
начало xxi века оказалось совсем не похожим на прогнозы пятидесятилетней давности – нет разумных роботов, летающих автомобилей, городов на других планетах. человечество не приблизились к такому будущему, которое предсказывали многие футуристы середины прошлого века, они до сих пор используют операционную систему, появившуюся в 1969 году. складывается впечатление, что технический прогресс сильно пробуксовывает. гаджеты меняются каждый месяц как по часам, а более значительные проблемы, решение которых казалось близким, до сих пор не разрешены.
писатель нил стивенсон попытался сформулировать эти сомнения в статье "истощение инноваций": «одно из моих первых воспоминаний: я сижу перед громоздким чёрно-белым телевизором и смотрю, как один из первых американских космонавтов отправляется в космос. последний старт последнего шаттла я увидел на широкоэкранной жк-панели, когда мне стукнул 51 год. я наблюдал, как космическая программа приходит в упадок, с печалью, даже горечью. где обещанные тороидальные космические станции? где мой билет на марс? мы неспособны повторить даже космические достижения шестидесятых годов. боюсь, это свидетельствует о том, что общество разучилось справляться с действительно сложными »
с исидиологии мы способны интегрировать и объединить ныне принципиально разделённые понятия о наших эмоциях и материальном мире, о жизни и смерти, об академической науке и духовных воззрениях. а активизация интуитивных уровней сознания открывает грандиозные перспективы космического творчества!
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.
Жаждой свободы, не сдерживающей безумных порывов, открывающей простор чувствам и эмоциям, пронизана первая строфа произведения.
Во второй лирическая тональность меняется, сказочность мотивов придает чувству одиночества краски безысходности. Они же зазвучат в третьей части произведения, будучи переполненными отчаяния, безверия и пессимизма. За основу строфического рисунка Лермонтов берет октавы с перекрестной рифмовкой в первых четырех строках и парной в последних. Нехарактерная для русской поэзии строфика помогает поэту, с одной стороны, показать стремительность свободной мысли, для которой нет рамок, не существует границ, а с другой, передает в заключительных строчках откровенное безверие и пессимизм.