Question

Рассказывая об Онегине, целесообразно создать его портрет-характеристику или историю его жизни. Решая этот вопрос, нужно помнить, что Онегин в начале романа

Answer 1

Остановимся на истории жизни Онегина и эволюции его образа. В предшествующих ответах были подробно освещены юность героя романа в Петербурге, его разочарованность в великосветской жизни, приезд в деревню, дружба с Ленским, знакомство с Лариными, любовь Татьяны к Онегину, конфликт, возникший на именинах Татьяны, дуэль с Ленским. Было рассказано об отъезде Онегина в путешествие и возвращение в Петербург, о новой встрече с героиней и вспыхнувшей к ней страстной любви. Как же меняется Онегин на протяжении всего романа, создававшегося автором в течение целого десятилетия? Как утверждает известный исследователь творчества Пушкина Г. А. Гуковский, эволюция Онегина проходит через три этапа и претерпевает три основных испытания, в которых меняется его прежний образ и по-новому складывается его характер. Онегин освобождается от влияния вырастившего его света и движется в направлении подлинного человеческого, а может быть, и гражданского достоинства. К таким испытаниям исследователь относит преступление (убийство Ленского на дуэли), познание родины (путешествие) и любовь. Пушкин отвергает дуэль как исполнение кодекса дворянской чести. Онегин сам осуждает себя, что принял вызов Ленского, и признает себя «мячиком предрассуждений», но он пока еще повинуется закону света и боится сплетен, шепота, хохочущих глупцов. Сомнения его пока все же решаются в пользу этих неписаных законов. На протяжении всей шестой главы в Онегине борются человеческие черты с условностями, принятыми в светском обществе. Вот как Пушкин оценивает поступок героя: «Убив на поединке друга...», «Поэт, задумчивый мечтатель, /Убит приятельской рукой...».

Для Онегина дуэль стала началом перелома в сознании. Его хандра стала приобретать новый смысл. Его преследует образ убитого друга, мучит совесть, и это окончательно разъединяет его с «высшим светом», к которому он принадлежал. Ленский убит во имя сохранения традиций, норм и правил поведения дворянского общества.

В восьмой главе Онегин, прошедший сквозь новые испытания, получивший новые впечатления о жизни подлинной России, возвращается в Петербург, который стал ему чужим.

Для всех он кажется чужим, Мелькают лица перед ним, Как ряд докучных привидений.

И если в первой главе светское общество изображено достаточно скучным, вызывающим разочарование мыслящей личности, то теперь оно изображено резко сатирически. Эта новая тональность в изображении и оценке света, петербургской знати отражает новое содержание личности Онегина. В связи с этим Гуковский называет восьмую главу «патетическим гражданским проклятием свету». В этой главе Онегин уже не контрастен Татьяне, он приближен к ее внутреннему миру, становится на один уровень с ней в понимании истинных ценностей жизни.

Рисуя Онегина в первой главе, Пушкин измерял его опустошенность тем, что для него были закрыты три стихии, три высокие страсти — свобода, творчество (поэзия) и любовь. Все эти сферы духа по-на-стоящему открылись в Онегине в восьмой главе. Так, если попытки читать в первой главе не увенчались успехом, то теперь «стал вновь читать он без разбора...». С чтением к нему пришли образы человечности, чистоты, близкие Татьяне фольклорные образы. Вот что глубоко стало волновать Онегина:

То были тайные преданья Сердечной, темной старины, Ни с чем не связанные сны, Угрозы, толки, предсказанья, Иль длинной сказки взор живой, Иль письма девы молодой.

Гуковский обращает особое внимание на XXXVII строфу восьмой главы. «Онегин как бы окидывает взором весь пройденный им путь, и вместе с ним Пушкин вновь, с поразительной сжатостью, повторяет три этапа его воспитания и духовного возрождения — убийство, общественное обновление и любовь:

И постепенно в усыпленье И чувств и дум впадает он, А перед ним воображенье Свой пестрый мечет фараон. То видит он: на талом снеге, Как будто спящий на ночлеге, Недвижим юноша лежит, И слышит голос: что ж? убит!

Это первый этап: раскаяние, навсегда оставившее рану в сердце Онегина и многозначительное напоминание бездушного возгласа Зарецкого, как символ отвергнутой обновляющимся Онегиным его прежней среды и его душевной лени и опустошенности...»

Любовь предстает Онегину не в образе блестящей княгини, а в образе деревенской девушки из третьей главы романа, Онегин любит прежнюю Татьяну, оставшуюся прежней и в петербургских салонах. Понимание ее такой, как она есть, — это существенный признак перерождения Евгения. Вместе с истинной любовью и глубокой духовной жизнью ему стал доступен и мир истинной поэзии. Выразительны слова Белинского о том новом Онегине, который предстает перед читателем в восьмой главе: «Онегину не суждено было умереть, не отведав из чаши жизни: страсть сильная и глубокая не замедлила возбудить дремавшие в тоске силы его духа».