Мир без силы трения. Как Лешка Вострецов боролся с трением
- Опять у Лешки ботинки порвались. Не напасешься, - недовольно сказала лешкина мама лешкиному папе. – А одежда? Все время протирается: то на коленках, то на локтях.
Лешка Вострецов, учащийся седьмого класса политехнической гимназии, сидя в своей комнате, слушал мамины жалобы и размышлял о природе так раздражавших его неприятностей. «Ботинки, одежда. Это беда – не беда. Хуже приходится машинам и станкам. У них столько трущихся друг о друга деталей. И не сосчитать! Трется металл о металл, и, как его ни смазывай, машина рано или поздно ломается, надо чинить. Изнашиваются от трения колеса поезда, колесики часов, валы могучих теплоходов, сверла станков. А все - это противное трение, сколько неудобств оно доставляет! – думал Лешка. - Надо что-то делать» .
И Лешка приналег на физику. Целый месяц он безвылазно просидел в школьной физической лаборатории: то он писал в тетради какие-то формулы, то что-то паял, то штудировал справочник по элементарной физике, то снова что-то паял и прилаживал друг к другу цветные проводки…
И вот однажды в среду, перед первым уроком, за стеной кабинета физики, в лаборантской, раздался противный гул. С покосившейся полки одна за другой посыпались книги. Один из гвоздей, на котором она держалась, выпал, а другой медленно выползал из стенки. Вацлав Семенович – директор гимназии и учитель физики в одном лице – в испуге вскочил со стула, но тут же шлепнулся на пол. Только сосчитал синяки – от собственной тяжести хлопнулась об пол тяжелая люстра. Внезапно во всей гимназии погас свет. Вацлав Семенович хотел зажечь спичку – не зажигается, скользит по коробку, а толку никакого. Попытался встать с пола – ноги разъезжаются. Кое-как ему удалось выбраться в коридор. Мебель и пришедшие пораньше учащиеся двигались здесь сами собой, а подъехавший к нему вплотную шкаф тут же развалился на части.
Внезапно гудение прекратилось. Почувствовав себя вполне устойчиво, все, находящиеся в стенах гимназии, немедля выбежали на улицу. Здесь, к счастью, все было в порядке. Но внезапно из раскрытого окна лаборантской снова донеслось ненавистное гудение, еще сильнее прежнего. И в тот же миг все пошло кувырком. Метла дворника дяди Васи тут же рассыпалась прямо у него в руках на отдельные хворостинки. Прохожие совершали какие-то странные движения и падали, бес взмахивая руками. Автобус, несмотря на все старания водителя, никак не мог отъехать от остановки. Его колеса бешено вращались - и ни с места. А шофер троллейбуса, на полном ходу высунувшись из окна кабины, кричал с перекошенным от ужаса лицом: «Машина взбесилась! Тормоза отказали! Не могу остановить! »
Таинственное гудение стихло так же внезапно, как и появилось. Из дверей вышел Лешка Вострецов, неся под мышкой какой-то прибор.
- Ура! Трение побеждено! То ли будет, когда я запущу аппарат на полную мощность!
И он повернул одну рукоятку, другую – в тот же миг раздался пронзительный вой. Аппарат задрожал и стал разваливаться на части. Через несколько секунд от прибора осталась груда хлама: куски железа, проводки, осколки стекла.
- И тут трение! Как же я раньше не сообразил! Аппарат уничтожил силу трения не только вокруг, но и внутри самого себя!
… Так бесславно закончилась эта необычная история. Лешка понял, какая беда могла бы случиться, если бы вдруг исчезло трение. Оказывается, без него невозможно жить на земле. Словом, с трением надо бороться только там, где оно мешает.
Схожесть природы Африканского континента с Южноамериканским обусловлено несколькими факторами, а это: примерно одинаковое расположение материков по отношению к экватору, в связи с чем и в Африке и в Южной Америке присутствуют одинаковы природно-климатические зоны – тропические, субтропические, экваториальные и субэкваториальные. Конечно оба материка не обошла стороной и такая природная зона, как зона пустынь, но в Африке это примерно 40 процентов территории, тогда как в Южной Америке намного меньше. оба этих материка окружены теплым океаническим течением, проносящим влагу, но Африке здесь немного «не повезло», так как на этом континенте нет высоких и больших горных массивов, которые бы могли влиять на климат и количество осадков.
Как Лешка Вострецов боролся с трением
- Опять у Лешки ботинки порвались. Не напасешься, - недовольно сказала лешкина мама лешкиному папе. – А одежда? Все время протирается: то на коленках, то на локтях.
Лешка Вострецов, учащийся седьмого класса политехнической гимназии, сидя в своей комнате, слушал мамины жалобы и размышлял о природе так раздражавших его неприятностей. «Ботинки, одежда. Это беда – не беда. Хуже приходится машинам и станкам. У них столько трущихся друг о друга деталей. И не сосчитать! Трется металл о металл, и, как его ни смазывай, машина рано или поздно ломается, надо чинить. Изнашиваются от трения колеса поезда, колесики часов, валы могучих теплоходов, сверла станков. А все - это противное трение, сколько неудобств оно доставляет! – думал Лешка. - Надо что-то делать» .
И Лешка приналег на физику. Целый месяц он безвылазно просидел в школьной физической лаборатории: то он писал в тетради какие-то формулы, то что-то паял, то штудировал справочник по элементарной физике, то снова что-то паял и прилаживал друг к другу цветные проводки…
И вот однажды в среду, перед первым уроком, за стеной кабинета физики, в лаборантской, раздался противный гул. С покосившейся полки одна за другой посыпались книги. Один из гвоздей, на котором она держалась, выпал, а другой медленно выползал из стенки. Вацлав Семенович – директор гимназии и учитель физики в одном лице – в испуге вскочил со стула, но тут же шлепнулся на пол. Только сосчитал синяки – от собственной тяжести хлопнулась об пол тяжелая люстра. Внезапно во всей гимназии погас свет. Вацлав Семенович хотел зажечь спичку – не зажигается, скользит по коробку, а толку никакого. Попытался встать с пола – ноги разъезжаются. Кое-как ему удалось выбраться в коридор. Мебель и пришедшие пораньше учащиеся двигались здесь сами собой, а подъехавший к нему вплотную шкаф тут же развалился на части.
Внезапно гудение прекратилось. Почувствовав себя вполне устойчиво, все, находящиеся в стенах гимназии, немедля выбежали на улицу. Здесь, к счастью, все было в порядке. Но внезапно из раскрытого окна лаборантской снова донеслось ненавистное гудение, еще сильнее прежнего. И в тот же миг все пошло кувырком. Метла дворника дяди Васи тут же рассыпалась прямо у него в руках на отдельные хворостинки. Прохожие совершали какие-то странные движения и падали, бес взмахивая руками. Автобус, несмотря на все старания водителя, никак не мог отъехать от остановки. Его колеса бешено вращались - и ни с места. А шофер троллейбуса, на полном ходу высунувшись из окна кабины, кричал с перекошенным от ужаса лицом: «Машина взбесилась! Тормоза отказали! Не могу остановить! »
Таинственное гудение стихло так же внезапно, как и появилось. Из дверей вышел Лешка Вострецов, неся под мышкой какой-то прибор.
- Ура! Трение побеждено! То ли будет, когда я запущу аппарат на полную мощность!
И он повернул одну рукоятку, другую – в тот же миг раздался пронзительный вой. Аппарат задрожал и стал разваливаться на части. Через несколько секунд от прибора осталась груда хлама: куски железа, проводки, осколки стекла.
- И тут трение! Как же я раньше не сообразил! Аппарат уничтожил силу трения не только вокруг, но и внутри самого себя!
… Так бесславно закончилась эта необычная история. Лешка понял, какая беда могла бы случиться, если бы вдруг исчезло трение. Оказывается, без него невозможно жить на земле. Словом, с трением надо бороться только там, где оно мешает.