Он проснулся рано утром. Выйдя из шатра он осмотрел поле предстоящей битвы, оно было сплошной равниной с несколькими небольшими холмами. С Севера подул холодный ветер "Как же холодно" - подумал человек в шоссах, брэ и камизе (средневековая нижняя одежда). Потом он кинул свой взор на лагерь и увидел, что большая часть пехотинцев уже проснулась и одела доспехи. Рыцарь снова зашёл в шатёр одел стёганый поддоспешник (довольно плотная одежда для смягчения удара, да и к тому же очень тёплая(на свойм опыте знаю)) и взяв глиняную миску и деревянную ложку отправился к большому шатру который был столовой. Людей было на удивление много, кто-то уже вкушал завтрак, а кто-то ещё в ожидании стоял у котлов. Рыцарь неспеша подошёл к сосуду у которого было меньше всего людей, он положил себе несколько ложек вязкой каши, налил вина и отправился в шатёр.
Он завтракал когда проревел боевой горн. Рыцарь подпрыгнул когда услышал этот звук вед он был всё ещё без доспехов. В течение короткого промежутка времени он бысто накинул на себя кольчугу, надел поножи, туго застегнул наручи и подхватив меч, и свой потрёпаный топхельм, (шле закрывающий всё лицо был распространён в 13 веке) отправился на битву. Он стоял в первом ряду, щит закрывал его от бедра до шеи, меч лежал на кромке и был готов к бою. Он ощущал дыхание своих товарищей и их страх, он тоже боялся, но этот человек был в стольких битвах, что известно самому Богу. И вот прозвучал приказ "сомкнуть щиты и медленно двигаться на врага", солдаты стали друг к другу и медленно начали двигаться на позиции врагов, вдруг на них обрушился град стрел и все как один прикрылись щитами, но несколько человек упали замертво рядом с ним. Рыцарь почувствовал, как несколько стрел воткнулись в плотный дубовый щит, но он держал и не опускал его. Обстрел прекратился и вражеская пехота двинулась на на него. С криком и оглушительным рёвом, с лязгом оружия и топотом нескольких тысяч сопог. Опустив щит он увидел, что противник уже близко, и приподнял щит. Удар был оглушителен, рыцарь чуть не упал. Он рубил направо и налево, ударял щитом, но удача отвернулась от него и он почувствовал удар в затылок. Упав на землю он увидел только темноту...
Рыцарь очнулся на мягком биваке набитом соломой. В шатёр побивался лунный свет, рядом с ним лежал его, разбитый на затилке, шлем, а за шатром он слышал радосный вопль своих боевых братьев они кричали "Мы по бедили, и так будет всегда!". Рыцарь почувствовал улыбку на своём лице и с мыслью "Я выжил, я снова выжил..." он закрыл глаза и заснул.
Примерно так)))
На рубеже II–I вв. до н. э. кризисные явления в римском обществе приобрели угрожающий размах. Развернулось движение римского, а затем и общеиталийского плебса против замкнутой римской общины, не справляющейся с управлением огромной страной. После распространения прав римского гражданства на все население Апеннинского полуострова (законы: консула Юлия Цезаря – 90 г. до н. э.; трибунов Плавия и Папирия – 88 г.) народное собрание – важнейший институт республики – утратило свое значение. Типичное для полисной организации народное ополчение после реформы Мария было заменено профессиональной армией. Трансформировались и высшие классы: староримская знать (сенатская олигархия), тесно связанная с полисными традициями, теряла авторитет, положение, власть; в то время как новые социальные группы – всадничество, муниципальная, а затем и провинциальная аристократия – начинали претендовать на руководящее положение в государстве. Массовые восстания рабов дестабилизировали обстановку, войны выдвигаться людям, обладавшим реальной властью и влиянием, но свободным от норм полисной морали.
Военная реформа Гая Мария означала создание армии, которая, будучи лишена социальной и экономической опоры в римской общине, становилась по сути самостоятельной политической силой. Профессиональные и закаленные в настоящих войнах легионеры были уже независимы по отношению к гражданским органам власти. Конечной целью солдата было получение жалованья и земельного участка, что создавало благодатную почву для развития военного авантюризма. Огромные массы обезземеленных свободных крестьян, вытесненных с земель рабовладельческими виллами, хлынули в Рим, где либо превратились в работников, занятых производительным трудом (ремесло), либо пополняли ряды деклассированного слоя населения, живущего на подачки государства (государственные раздачи хлеба), патронов, рвущихся к власти богачей – политиков (также став крупной политической силой вне гражданственной идеологии).
Таким образом, социально-экономические сдвиги, сопутствующие превращению Рима в великую средиземноморскую державу, не только вызвали кризис старой политической системы, но и оказали огромное влияние на идеологическую жизнь римского общества. В начале I в. до н. э. в Римской республике был налицо кризис старорежимной полисной идеологии и морали. Духовный кризис затронул все сферы общества, все сословия и группы населения. Прежняя строгость нравов была утрачена с приливом богатства, рабов, свободного времени; простотой крестьянской и военной жизни, оборотной стороной которой были грубость и невежество, ушла в с распространением (особенно в высших кругах римского общества) греческо-эллинистических традиций, культуры, искусства, обычаев, нравов, языка, философии и т. д. В обществе, где основой была patria potestas (отцовская власть), жизнь – устойчивой и солидной, а молодежь и женщины полностью подчиненными, обозначились черты нравственного упадка: рабы удовлетворяли самые изощренные сексуальные предпочтения, развод, почти невозможный прежде, стал массовым явлением, богачи перестали иметь детей и т. д. Главным и единственным достоинством становится не традиционный полисный патриотизм, не принадлежность к городу-государству, а богатство, которое могло обеспечить его владельцу не только рост личного благосостояния, но и политическую власть. Таким образом, в I в. до н. э. Рим оказался перед реальной угрозой падения республиканского устройства, новые условия требовали принципиально нового подхода к организации жизни общества и государства.
Новгород.
Объяснение:
Новгород. Остальные города подверглись нашествию Батыя. До Новгорода и некоторых других городов его войска не дошли.