Поход Александра Македонского длился почти 10 лет с 336 по 323 годы до нашей эры.
Но начало этому походу положил еще его отец, Филипп Второй. Ему удалось покорить Грецию.
Остальные планы отца относительно завоеваний Александр Македонский также осуществит: он покорил Персию, Сирию, Египет, Малую Азию, Палестину и дошел до северной Индии.
Завоевывая новые территории Александр Македонский основывал новые города – Александрии – и создавал мощную империю, больше которой не будет ни одно государство до Чингисхана.
Как и хотел Филипп 2, а затем и сам Александр, ему удалось стать царем Азии.
Ни восстание в Фивах, ни мощь Персии не остановили Александра в его планах. Поэтому постепенно продвигаясь на восток, он покорял земли одну за другой.
Но Александр не издевался над покоренными землями и даже оставлял править их же сатрапов. Все земли оставались относительно самостоятельными, но принимали подданство Александру Македонскому.
И несмотря на то, что поход Александра Македонского закончился трагично - он был вынужден его прервать из-за недовольства войска, вернулся домой и умер от болезни – это событие осталось в истории как гигантская империя с огромным влиянием, распространением культуры, падением величайшей на тот момент Персидской империи.
В основании метафизики человека Сковороды лежит противопоставление внешнего и внутреннего, что в целом традиционно как для религиозной антропологии, так и для антропологических идей, современных Сковороде. Формирование антропологической парадигмы на Западе связано с преодолением этого противопоставления, что, в частности, отмечал А. Гелен в своей статье «О систематике антропологии» (Проблема человека в западной философии. М., 1988). Но если философы XVII–XVIII вв. искали основание связи внешнего и внутреннего проявления одного в другом, если христианская антропология, следуя догмату, аксиологически подчиняла внешнее (тело) внутреннему (душе), то Сковорода, оставаясь в традиции своего века, понимает это отношение несколько иначе: внешнее таит в себе внутреннее, скрывает его. Такое понимание явно несет в себе момент мистической трактовки, но для Сковороды такое понимание отношения внешнего и внутреннего имеет методологический смысл: то, что утаивает, берется им в жизненной полноте, хотя и понимается им как «неистинная» целостность. Таким образом, уже у самых истоков русская философия оказывается в позиции отличной от позиции рационализма западноевропейской философии.
В анализе человека Сковорода высвечивает две стороны проблемы его бытия. С одной стороны, он рассматривает человека в контексте структуры бытия, объявляет его одним из миров с микрокосмом. Но, взяв человека как микрокосм, философ приходит к необходимости рассмотреть связь этого микромира и макромиром. Для Сковороды это связь мистическая, поэтому она дается либо как откровение Бога человеку, либо как устремление человека к Богу на дороге самопознания. Здесь важно то, что эта связь, как подчеркивают исследователи творчества Сковороды (Эрн, Чижевский, Зеньковский и др.), может быть осмыслена только как символический мир, что и делает Сковорода в своем учении о Библии и архетипе Наркисса. С другой стороны, сокровенный характер этой связи вводит в философствование Сковороды, как бы мы теперь сказали, экзистенциал надежды. Надежда найти себя, истинно постичь жизнь, т. е. стать счастливым, и тем самым избежать «тлени» – вот второй аспект анализа человека у Сковороды и предмет хорошо разработанных им педагогических идей. Таким образом, положение человека в мире, по Сковороде, имеет два выражения: объективное – в структуре мира, и субъективное – для себя.