Последствия движения Реформации зашли в Европе гораздо дальше предположений и чаяний Лютера. "Редко когда люди берутся за дело, будучи водимы мудростью и осторожностью, - сказал он, - но водимые невежеством - берутся за что угодно". Человек, занятый творческим делом, редко бывает предвидеть, куда именно приведут его действия, как они отразятся на нем самом и других. Лютер об этом знал и был готов доверить результаты Богу. "Бог вел меня, как лошадь с шорами на глазах, чтобы я не видел своих противников", - признал он. Будучи выдающейся исторической фигурой, Лютер оказал большое влияние на события начального периода современной истории. Но даже если Лютер первоначально действительно являлся главной движущей силой, то силы, вскоре приведшие в движение всю Европу, превосходили одного человека. По крайней мере формально, Европа вошла в шестнадцатый век, объединенная Католической церковью. Из Реформации она вышла уже с обилием различных евангелических общин и протестантских союзов, составлявших конкуренцию старой церкви и друг другу в вопросах веры и приверженности людей. Внешне Европа по-прежнему представляла собой христианский мир, общность верующих со схожими целями, вытекающими из схожей веры, но к концу этого периода открыто проявились самостоятельные интересы новых монархий и властей, выразившиеся во взрывной колониальной экспансии из устоявшихся границ чуть ли не во все части света. К началу столетия Европа имела жизне но географически ограниченную капиталистическую экономику с развитой аграрной основой - к концу этой эпохи капитализм широко распространился, и торговцы путешествовали по всему миру. Европа подошла к эпохе Реформации, все еще продолжая сохранять некоторую однородность церковной культуры и сияние вершин живописи и литературы итальянского Возрождения, а в ее конце стремительно продвигалась к новым основам светской культуры и современной науки. Насколько революционной была Реформация? Эдуард Гиббон в конце второго тома своего монументального труда "История упадка и разрушения Римской империи" констатирует: "При непредвзятом рассмотрении мы скорее удивимся робости наших первых реформаторов, чем оскорбимся их свободой". Лютер признавал, что как ему самому, так и другим труднопреодолеть инерцию и взяться за критику устоявшихся обычаев. "Как справедливо говорят, что трудно избавиться от привычного и ''привычка - вторая натура''", - отмечал он. Более того, авторитетные реформаторы видели свою задачу в восстановлении славной древней веры, а не в нововведениях. Меланхтон полагал даже, что умеренные реформы предотвратят возможные гораздо более серьезные беспорядки. Движение, не ставившее революционных целей, тем не менее имело позднее весьма революционные последствия . Революции не создаются, революции допускаются. Полемика подтолкнула Лютера к более радикальным позициям, чем он изначально предполагал. Большая часть Европы была готова к тем историческим переменам, которые реализовали реформаторы. Леопольд фон Ранке, великий основоположник современной критической историографии, описал Реформацию как глубочайшую духовную революцию, которую человечество когда-либо претерпевало за столь короткий период времени. Поразительно, что Реформация имела скромные цели и радикальные последствия .
На грандиозном постаменте покоится большой шар - царская держава, символ власти Рюриковичей и Романовых. Держава покрыта затейливым рельефным орнаментом из крестов, символизирующих единение церкви и самодержавия, и опоясан надписью, выполненной славянской вязью: "Свершившемуся тысячелетию Российского государства в... лета 1862". На державе стоит ангел с крестом, а у его ног изображена коленопреклоненная женщина - олицетворение России. Вокруг державы размещено 17 фигур, объединенных в шесть скульптурных групп, олицетворяющих шесть главных исторических эпох России.
Группа "Основание Русского государства" - Рюрик с языческим богом Перуном. Согласно легенде, возникшей в XI веке, в 862 году в Новгород для княжения был приглашен глава варяжских дружин Рюрик. Русские князья и цари считали его основателем государства.
Справа от Рюрика расположена группа киевского князя Владимира, изображающая крещение Руси (группа "Введение христианства"), что объективно приобщению славян к высокой греческой культуре, было шагом вперед по сравнению с языческими верованиями. Владимир стоит в центре композиции с поднятым вверх восьмиконечным крестом; перед ним славянин, низвергающий статую языческого идола, сзади женщина, протягивающая князю ребенка.
Третья группа олицетворяет начало освобождения Руси от татарского ига - князь Дмитрий Донской попирает ногой побежденного татарина. Кажется, что он только что сразил его шестопером, который крепко держит в правой руке. Татарский воин жив, он поднимается, хоть в движениях его нет ни силы, ни страсти. Но Дмитрий уже не обращает внимания на побежденного врага - он смотрит за пыльный горизонт, куда бежит разбитая армия Мамая. Сражения еще предстоят, и князь готов к ним. Группа эта являет собой чрезвычайно выразительный символ победоносного выступления Руси против ненавистного чужеземного ига.
Четвертая группа изображает основание самодержавия. Одетый в парадную одежду великий князь Иван III принимает от побежденного татарина бунчук - символ окончательной победы над Золотой Ордой в 1480 году. Рядом лежат поверженные литовец в латах и немецкий рыцарь со сломанным мечом. На заднем плане - фигура сибиряка, символизирующая присоединение Сибири.
Начало династии Романовых - тема пятой скульптурной группы. Слева от царя Михаила - Козьма Минин, справа - князь Пожарский. Именно их усилиями родилось всенародное ополчение, освободившее Москву от польских интервентов, а уж затем в столице был в 1613 году избран на царство молодой Михаил Романов. Князь Пожарский обороняет родоначальника династии Михаила Романова мечом, а Козьма Минин преподносит ему шапку Мономаха и скипетр.
Шестая группа олицетворяет "Основание Русской империи". На север, в сторону Невы, в сторону новой столицы Российской империи обращена фигура Петра I в порфире, увенчанного лавровым венком со скипетром в правой руке. Над Петром с левой стороны возвышается фигура ангела - символ великих побед преобразователя России и великого значения осуществленных им реформ. У ног Петра поверженный на колени швед, защищающий свое разорванное знамя. Эта группа отображает самую выдающуюся эпоху в истории Русского государства до середины XIX века. Она знаменует блестящую победу русского оружия в Северной войне (1700-1721 гг.) и образование Российской империи.
Многовековая история самого народа не получила отражения в этих скульптурных группах. На горельефе, опоясывающем памятник, изображены 129 лиц. Они объединены в четыре группы. В первой изображены "Просветители народа", среди которых находим главным образом духовных лиц. Вторая группа "Государственные люди" состоит из князей и царей. В третьей группе, изображающей "Военных людей и героев", видим князя Святослава, Довмонта Псковского, Александра Невского, Ермака, Козьму Минина и князя Пожарского, Ивана Сусанина, Богдана Хмельницкого, Кутузова, Платова, Нахимова и многих других. В группе "Писатели и художники" представлены Ломоносов, Фонвизин, Державин, архитектор Кокоринов, актер ФедорВолков, Крылов, Карамзин, Жуковский, Гнедич, Грибоедов, Лермонтов, Пушкин, Гоголь (изображение которого было помещено только под давлением общественности), Глинка, Брюллов.
По крайней мере формально, Европа вошла в шестнадцатый век, объединенная Католической церковью. Из Реформации она вышла уже с обилием различных евангелических общин и протестантских союзов, составлявших конкуренцию старой церкви и друг другу в вопросах веры и приверженности людей. Внешне Европа по-прежнему представляла собой христианский мир, общность верующих со схожими целями, вытекающими из схожей веры, но к концу этого периода открыто проявились самостоятельные интересы новых монархий и властей, выразившиеся во взрывной колониальной экспансии из устоявшихся границ чуть ли не во все части света. К началу столетия Европа имела жизне но географически ограниченную капиталистическую экономику с развитой аграрной основой - к концу этой эпохи капитализм широко распространился, и торговцы путешествовали по всему миру. Европа подошла к эпохе Реформации, все еще продолжая сохранять некоторую однородность церковной культуры и сияние вершин живописи и литературы итальянского Возрождения, а в ее конце стремительно продвигалась к новым основам светской культуры и современной науки.
Насколько революционной была Реформация? Эдуард Гиббон в конце второго тома своего монументального труда "История упадка и разрушения Римской империи" констатирует: "При непредвзятом рассмотрении мы скорее удивимся робости наших первых реформаторов, чем оскорбимся их свободой". Лютер признавал, что как ему самому, так и другим труднопреодолеть инерцию и взяться за критику устоявшихся обычаев. "Как справедливо говорят, что трудно избавиться от привычного и ''привычка - вторая натура''", - отмечал он. Более того, авторитетные реформаторы видели свою задачу в восстановлении славной древней веры, а не в нововведениях. Меланхтон полагал даже, что умеренные реформы предотвратят возможные гораздо более серьезные беспорядки. Движение, не ставившее революционных целей, тем не менее имело позднее весьма революционные последствия . Революции не создаются, революции допускаются. Полемика подтолкнула Лютера к более радикальным позициям, чем он изначально предполагал. Большая часть Европы была готова к тем историческим переменам, которые реализовали реформаторы. Леопольд фон Ранке, великий основоположник современной критической историографии, описал Реформацию как глубочайшую духовную революцию, которую человечество когда-либо претерпевало за столь короткий период времени. Поразительно, что Реформация имела скромные цели и радикальные последствия .