Русско Дагестанские отношения о том что этих отношений нет сказать нельзя ибо какие не какие но они есть. Взять если политическое отношение то оно конечно хорошее ,но если взять социум то тут отношение мягко говоря не очень . Что для людей вызывает слово Дагестан ну у большинства это сразу террористические мысли ,для девушек то маньяк извращенц,ну а для мужчин они их тоже не доблюбливают я знаю это чурка ,ну мой взгляд не без урода есть и в данной нации очень хорошие даже слишком хорошие люди но есть и не очень хорошии при чём те что хорошии сами от них и говорят . В связи с терактами да Дагестан звучит частенько ,а вот отношение с девушками я давненько не слышу неужто уважать начали?) То что эти люди очень злые это что есть то есть и от этого не збавится к сожалению ,а злые и потому что их нация много чего повидала Интересно если прочтите не поленитесь там кстати и ответ на сегодняшний во очень очевиден. вывод отношении по сути нет ,есть война лагов с русским народом
Современники по-разному оценивали Цезаря: политические оппоненты его высмеивали и обвиняли в безнравственности, сторонники всячески превозносили. Несколько резких выпадов против Цезаря содержится в сохранившихся стихотворениях Катулла[1], Марк Туллий Цицерон восхвалял его в речах в годы диктатуры, но после мартовских ид как в публичных выступлениях, так и в различных трактатах сменил своё мнение на критическое[2]. Кроме того, Цицерон поддержал и действия заговорщиков, хотя незадолго до смерти разочаровался в них[3]. Соратник Цезаря в гражданскую войну Гай Саллюстий Крисп в письмах к нему (вероятно, подлинных) рассыпался в похвалах, но, по замечанию С. Л. Утченко, в более позднем письме Саллюстий осторожно выражает своё разочарование действиями диктатора[4]. Характеризуя Цезаря в более позднем сочинении «О заговоре Катилины», Саллюстий наряду с положительными качествами — мягкосердечием, милосердием, готовностью прийти на друзьям — указывает на его огромное честолюбие. Заметно ближе к политическому идеалу для историка находится морально безупречный Катон[5][6].
К I веку н. э. усилиями Октавиана, всячески подчёркивавшего свою преемственность с Цезарем, основные положения мифа о божественном Юлии — великом политике и полководце — были в целом выработаны, и многие разделяли официальную точку зрения. В формировании цезарианской традиции большую роль приписывают историку Николаю Дамасскому[3]. В сохранившихся фрагментах его сочинения «О жизни Цезаря Августа и о его воспитании» Цезарь представлен как нерешительный, пассивный и достаточно наивный человек, не подозревавший о готовящемся покушении. По его мнению, все принятые Цезарем почести были предложены его врагами для провоцирования общественного недовольства. Позднейшие историки, напротив, акцентировали внимание на его энергичности, амбициозности и, иногда, коварстве[7]. Впрочем, противопоставление наивных правителей, которые нередко становятся жертвами коварных врагов — рас сюжет в сочинениях Николая. По-видимому, эта интерпретация действий Цезаря была развита им самостоятельно на основании собственного опыта работы при дворе Ирода Великого[8]. На сочинения Николая наложила отпечаток потребность Октавиана в развеивании всех сомнений о своём праве наследовать Цезарю: историк приписывал Марку Антонию часть вины за недовольство почестями Цезаря (якобы он сам надеялся стать его наследником) и отрицал, что Цезарион был сыном диктатора[9].