Захватнический поход европейских феодалов против полабско-прибалтийских славян. Происходил с целью обращения в христианство язычников-славян одновременно со вторым крестовым походом в Палестину. Инициаторами похода были саксонские феодалы и духовенство, стремившиеся снова захватить славянские земли за рекой Эльба (Лаба), утраченные ими после восстаний славян в 983 и 1002 годах. Войско саксонского герцога Генриха Льва попыталось захватить земли бодричей, но под руководством князя Никлота бодричи предприняли активные действия против крестоносцев, вынудив их к миру. Другое феодальное войско, руководимое Альбрехтом Медведем, действовавшее против лютичей и также не добилось успеха. Однако в 50—60-х годах XII века германские феодалы возобновили свой натиск и захватили земли лютичей и бодричей.
Альбигойский крестовый поход (1209—1229)Править
Основная статья: Альбигойский крестовый поход
В середине 1209 года около 10 000 вооружённых крестоносцев собрались в Лионе[8]. В июне Раймунд VI Тулузский из опасений перед ними обещал католическому духовенству начать военные действия против катаров, и спустя некоторое время его отлучение от церкви было снято[9]. Тем временем крестоносцы подошли к Монпелье. Земли Раймунда-Рожера Транкавеля вокруг Альби и Каркассона, на которых жили общины катаров, оказались под угрозой разорения. Как и Раймунд Тулузский, Раймунд-Рожер попытался договориться с вождями крестоносцев, но ему отказали во встрече, и он поспешил назад к Каркассону, чтобы подготовить город к обороне[10]. В июле крестоносцы захватили маленькую деревушку Севье и подступили к Безье[11]. Они потребовали, чтобы все катары вышли из города. Те отказались, и после взятия Безье всё его население было вырезано. Современные источники оценивают число погибших в диапазоне между семью и двадцатью тысячами. Последнее число, вероятно сильно завышенное, появляется в отчёте папского легата Арнольда Амальрика[12].
Следующей мишенью стал Каркассон, к которому крестоносцы подошли 2 августа 1209 года.
Екатерина II пришла к власти в то время, когда в Европе наступала эпоха Просвещения с ее верой в благодатную роль Разума, Науки, с критикой феодальных и церковных устоев, с надеждой на просвещенных монархов. Все шире распространялись понятия правового государства и гражданского общества, где права человека на жизнь, частную собственность, свободу слова и передвижения защищались иконами и где все граждане были равны перед законом. Лозунг приближающейся Великой французской революции «Свобода, равенство, братство* уже витал в воздухе. М|юсвещенная часть европейского общества стремилась искоренить прогнившие черты абсолютистских режимов, по без революционных потрясений. Бунт черни был страшен верхам общества. Смысл просвещенного абсолютизма включался для них в том, что именно монарх должен пронести реформы, убрать с дороги прогресса все, что мешало Развитию рыночных отношений, подъему науки и техники.
Новые явления в европейской жизни не мимо русского двора. Екатерина II являлась вполне человеком своего времени. По ее мнению, именно ей, образованной, широкомыслящей самодержавной правительнице, предстояло перевести страну на современные цивилизацион-ные рельсы. Это означало, что в России должны появиться новые законы, обязательные для всего населения, управление страной должно быть разумным и гибким, коррупция и казнокрадство — искоренены. Екатерина II была первым русским монархом, который поставил перед обществом вопрос об ограничении крепостной неволи,
И все же ей были глубоко чужды идеалы парламентских государств. Это объяснялось тем, что Россия находилась лишь в начале цивилизационного буржуазного пути. Здесь было сильное дворянство, которое черпало свою мощь в феодальной земельной собственности, крепостном труде крестьян, в многочисленных привилегиях.
Крепостное право являлось основой всей экономики страны по объективным причинам. Государство имело лишь одну возможность для получения постоянных средств — это режим крепостного права. Включить в податные сословия свою главную опору — князей и бояр, дворянство и духовенство — феодальные монархи не могли и не хотели. Они были плоть от плоти этих сословий.
Поэтому правление Екатерины II отмечено глубоко противоречивой борьбой между идеалами просвещенного абсолютизма и суровой российской реальностью.
Правительство Екатерины продолжило наступление на права крестьян. При Елизавете Петровне помещичьим крестьянам запрещено было жаловаться властям на своих господ. При новом правлении стало возможно ссылать их за это в Сибирь, а позднее — отдавать в каторжные работы. При Елизавете Салтычиху за истязания крестьян посадили в тюрьму, теперь же дворяне-садисты отделывались лишь церковным покаянием. Крепостным крестьянам запретили вступать в монашество, их можно было продавать без земли, оптом и в розницу. Страшные рынки крепостных невольников утвердились в России именно со времен Екатерины II.
Озабоченная своим положением узурпаторши трона, Екатерина II старалась создать на Западе впечатление гуманной и просвещенной государыни. Она вступила в переписку с Вольтером, которого называла своим учителем, с Дидро и другими выдающимися умами
Европы, объявила себя их последовательницей. На деле же императрица на первых порах всячески укрепляла и расширяла крепостнический абсолютистский режим.