Я сижу в кухне и разговариваю с главным поваром. Люблю это теплое место. Тут готовится мясо и 3 разных сорта хлеба к сегодняшнему обеду. Да-да, не удивляйтесь 3 сорта: ситный, который едим мы в большом зале, грубый – его едят слуги, и мякинный – для собак и лошадей. Да, забыл сказать, сегодня на обед приедет мой друг. Мне не дадут с ним поговорить, я буду учиться с нашим замковым капелланом. Эти нудные уроки я должен учить каждый день, иногда капеллан уезжает к епископу, и тогда я сижу в сторожевой башне, впускаю гостей и трублю в рог. Наша башня очень высокая, поэтому мы всегда издалека видим приближающихся гостей. С врагами может справиться мой папа. Он рыцарь.
У моего папы есть свой герб. Он изображается на щите, чтобы на турнире все сразу видели: вот он, рыцарь Ланселот. Я мало знаю про моего папу, только все слуги рассказывают, что он хорошо сражается. Я знаю маму. Мне 6 лет, а папу я могу узнать, только когда мне будет восемь. Снаружи раздаются крики Эсгильды. Да, знаю, они сейчас позовут меня к матушке и будут спрашивать, хороша ли она. У взрослых праздник с охотой и последующим турниром, так что у меня будет 3 дня на то, чтобы научиться расчесывать гриву лошадей и натренировать собак. На охоту меня возьмут гораздо позже, а на турнир тем более. Но я все равно хочу научиться скакать на лошади и обращаться с собаками, так как мой папа говорит, что честь превыше всего, а вкусу моего папы я доверяю.
Только одного я не понимаю: почему мне нельзя общаться с кузнецом, гончаром и поваром. Они такие милые и добрые люди. Он разрешают мне учиться ремеслу, а мамочка говорит, что это грубое дело. Наверное, это ей папочка сказал, она тоже ему доверяет. "До свидания, милый главный повар! Я в конюшню!"
В конюшне тепло и пахнет лошадьми. Я когда нибудь возьму себе Зорьку. Он очень послушная и добрая лошадь. Я буду гонять зайцев под веселый заливистый лай моих гончих. Я не буду их убивать: поймаю и выпущу. А еще после обеда, когда гости и взрослые уедут, я пойду на стрельбище(все равно там никого нет) и научусь стрелять из взрослого лука. Я уже умею стрелять из детского: иногда убиваю птичек, но если стреляю в цель, то только половина стрел попадает в нее. А меткость мне нужна для турнира. Я стану рыцарем, как папа и буду сражаться с врагами и побеждать, а также участвовать в турнирах. Турнир проходит в день Святого Георгия. И вот в один из таких дней я выеду на ристалище в новом облачении, с гербом, на Зорьке. Меня объявят победителем турнира, я уверен.
Извините, меня зовут в замок, примерять костюм для пира.
Во многом, XIX век можно считать временем появления кукольной эстетики. И в то же время, зарождением авторского подхода к изготовлению кукол как к художественным произведениям искусства.
Для современных исследователей истории кукольного ремесла, XIX век вообще является не только временем культурного подъема, но и креативного обогащения среди заботливых мам. Мягкая игрушка (самая поздняя из всех видов игрушек) также появилась в этот период. Причем здесь креатив? Дело в том, что в связи с широким развитием кустарного производства мягкой игрушки в промышленных масштабах, на растущей волне увлеченности рукоделием, вязанием и вышивкой, женщины шили своим детям мягкие игрушки из лоскутов ткани, набивали их ватой и украшали. И уже в первые годы XX века, когда «бум» в производстве мягкой игрушки достиг невероятных масштабов, возник феномен плюшевого мишки.