Башкирские племена в древности пользовались древнетюркским руническим письмом. Из 37 букв — знаков рунического алфавита — 17 знаков были распространены среди башкир как тамги, которыми отмечалось родовое или семейное имущество (утварь, пчелиные борти, деревья, скот, сёдла, оружие).
После принятия ислама, которое началось в X веке и продолжалось в течение нескольких столетий, башкиры начали пользоваться арабской письменностью.
С XIII по XIX века для записи текстов башкиры пользовались старотюркским письменно-литературным языком (тюрки) и его локальным вариантом — урало-поволжским тюрки, письменность которого была основана на арабском письме. На тюрки́ были написаны многие произведения башкирской литературы. На старотюркском языке записаны многочисленные башкирские шежере, «Письмо Батырши царице Екатерине II», воззвания и приказы Салавата Юлаева, произведения поэтов XIX века: А. Каргалы, Т. Ялсыгулова, Х. Салихова, Г. Сокороя, Акмуллы, М. Уметбаева и др.
Исходя из этого, Монтескье предлагает каждому сословию (классу) предоставить часть верховной власти. Так, законодательную власть, по его мнению, необходимо поделить между буржуазией и феодалами, образовав двухпалатный парламент, состоящий из собрания представителей народа и из аристократической знати Исполнительную власть можно сохранить у дворянства оставив ее королевскому правительству, которое, однако, должно стать ответственным перед народным представительством, т. е. буржуазией. Судебная власть, которую Монтескье, в отличие от Локка, специально выделил в триаде властей, может быть доверена не какому либо постоянному органу, а выборным лицам из народа привлекаемым к отправлению правосудия на определенное время. Нужно, чтобы судьи были одного общественного положения с подсудимым, равными ему, чтобы ему не показалось, что он попал в руки людей, склонных притеснять его. В случае важных обвинений подсудимому предоставляется право отвода судей. Задача суда состоит в том, чтобы решения и приговоры всегда были лишь точным применением закона.
«Таким образом, — считает Монтескье, — судебная власть, столь страшная для людей, не будет связана ни с известным положением, ни с известной профессией; она станет, так сказать, невидимой и как бы не существующей».