В течение весьма продолжительного времени в исторической науке феодализм рассматривался как явление, принадлежащее исключительно западноевропейскому средневековью, как типическая черта последнего, отличающая средневековую историю Западной Европы от историй других стран и народов. При этом нередко полагали, что на Западе феодализм был для всех западных стран явлением однородным, одинаковым по существу. При этом забывали, что феодальные условия, сложившиеся в той или другой стране на Западе, имели свои особенности. Однако в более позднее время значение термина “феодализм” расширилось, когда наука обратила внимание на то, что существование феодализма или, по крайней мере, присутствие феодализирующих процессов может быть констатировано в “гораздо более многочисленных государствах, у весьма различных племен и народов, живших во всевозможных частях земли и в очень разнообразные эпохи их истории. ” Сравнительно-исторический метод в руках тонких и опытных исследователей привел к уничтожению одного из важных, долго господствовавших в науке предрассудков о принадлежности сложного социально-политического и экономического явления, условно именуемого феодализмом, исключительно средним векам Запада. Поэтому в настоящее время термин “феодализм” употребляют иногда в более широком и в более узком смысле слова, как в родовом и в видовом значении; другими словами, западноевропейский феодализм в средние века есть понятие, взятое в узком смысле, - как определенный вид феодализма; в то время как в широком смысле это есть “известная ступень, переживаемая, по представлению многих историков и социологов, всеми народами в их историческом развитии. ” Конечно, далеко не везде феодальный процесс развивался вполне, то есть до формы, например, французского или английского феодализма, и не получал окраски политической. Перенесение этого процесса из рамок западноевропейской, средневековой истории в плоскость истории всемирной дало возможность ученым говорить о феодализме в древнем Египте, в арабском Халифате, в Японии, на островах Тихого океана и, наконец, у нас в древней Руси. Во всяком случае, надо оговориться, что для каждой страны, при наличии известных условий, феодализм в той или иной стадии своего развития есть явление возможное, но не необходимое.
Прекрасная по краткости и меткости характеристика феодализма сделана знатоком последнего П. Г. Виноградовым: “Феодализм отличается территориальной окраской политических и политической окраской территориальных отношений. ” Как видно, в этом определении феодализма была не затронута экономическая сторона вопроса, на которую обратили внимание позднее и которая, конечно, должна всегда приниматься в расчет при изучении данного вопроса.
Многочисленная литература - часто с противоположными мнениями и суждениями - по вопросу о происхождении западноевропейского феодализма, создававшая школы германистов и романистов, или видевшая в феодализме результат законодательной деятельности Каролингов, или выводившая его из социальных условий почти неведомой нам древнегерманской жизни и фантастической древнегерманской марки, имеет теперь лишь историческое значение [*68] и служит ярким примером того, сколько надо положить труда, иногда мало полезного, и доброй воли, чтобы поставить, наконец, изучение сложного исторического явления, каким в данном случае является феодализм, на действительно научную основу. [*69]
Многое в западноевропейском феодализме объясняется условиями жизни первых трех веков Римской империи, в которой мы уже можем отметить некоторые первоначальные элементы, вошедшие в состав феодализма. Прекарий, или бенефиций, патронат и иммунитет хорошо известны в римское время. Бенефиций означал раньше всякое имущество, находившееся только во временном пользовании владельца, иногда пожизненном; поэтому бенефициями назывались и земли, отдаваемые на известных условиях тому или другому лицу во временное владение, часто пожизненное; среди этих условий на первом мест.
Конец зимы, февраль. Ещё лютуют морозы, но изредка они сменяются оттепелью. Тогда образуются большие и маленькие сосульки, под ногами — слякоть, в воздухе — морось. Ещё не так тепло, как весной, но и не холодно: мороз отступает, удаляется на временный отдых. Ветерок ласково касается всего вокруг, словно обнадёживает: «Ничего, потерпите, скоро весна». Сосульки в полдень начинают медленно капать: это февраль плачет, прощается с нами. Снег оседает, теряет белизну, и к вечеру под ногами уже серое месиво. В воздухе пахнёт приближающейся весной, воробьи весело чирикают, солнце не только ярко светит, но и пригревает. А назавтра снова мороз, холодный обжигающий ветер: зима берёт реванш. Ещё рано ей уступать место весне, ещё не время сдаваться
Я не знаю
Объяснение:
поставьте мне