Robe à l’anglaise (платье по-английски). Английский стиль одежды, в отличие от французского, являющегося придворным стилем, эволюционировал из одежды английских землевладельцев. Является более фасоном в сравнении с платьем по-французски и вошел в высокую моду в 1770-е годы. В платье на английский манер отсутствуют характерные продольные складки; лиф и юбка сшиты отдельно, что делает платье более комфортным. Ткань при этом драпирована сзади на талии и сшита так, чтобы создать приталеный силуэт. Платье считалось удобным для прогулок на природе и по улицам, благодаря чему завоевало популярность у горожанок,
Тесная связь с византийской и болгарской литературными традициями[3]. Древнерусская литературная традиция принадлежала к Slavia Orthodoxa, литературной общности православных славян, существовавшей с IX века до начала Нового времени в условиях единой языковой среды (церковнославянский язык, его изводы, а также близкие к ним национальные литературные языки) и имевшей единый литературный фонд[4].
Аскетическая христианская направленность. Русь усваивала аскетическую византийскую традицию и не приобщалась к столичной константинопольской культуре, воспринимала только собственно христианскую литературу, исключая античную, имевшую широкое рас в Византии. Одна из причин этого заключается в том, что схожая ситуацию уже была создана в южнославянской литературе, ставшей для русской образцом. Античное наследие, ставшее в Византии основой светской образованности, воспринималось на Руси как языческое, а потому вредное для человеческой души и не имеющее культурной ценности[3][5][6].
Богословская и религиозно-учительная направленность. Литература Руси решала преимущественно внелитературные задачи. Важнейший принцип средневековой культуры «imitatio» (подражание, уподобление) предполагал, что благодатные дары приобретаются на пути приобщения к образцам, в том числе словесным. Поэтому главной задачей для древнерусских книжников виделось души. Почти весь корпус известной литературы имел богословскую и религиозно-учительную направленность, включая летописные памятники. Такой тип православной литературы, как «че́тьи сборники» предназначался для того, чтобы сформировать у читателя навыки христианского служения. История, записанная в летописях, воспринимались в первую очередь как реализация Божьего промысла. Такой подход не предполагал вымысла, художественной фикции. Особняком среди сохранившихся произведений стоит «Слово о полку Игореве»[3].
Историзм — привязанность произведения к определённой вехе в истории или историческому деятелю.
Гражданственность — восприятие писателем своего труда как служение своей стране. Произведение отличается серьёзностью и пытается ответить на основные во жизни, зовёт к её преобразованию и обладает разнообразным, но всегда высоким идеалом.
Критика действительности — обличение поступков или самих правителей. В XI веке летописец Никон вынужден бежать от гнева Изяслава в Тмуторокань; некий Василий в начале XII века составляет обличительную повесть об ослеплении князьми Василька Теребовльского.
Патриотизм — отображение литературой патриотических чувств автора. Эта черта связана не только с гордостью за Русскую землю, но и со скорбью по поражениям, стремлением вразумить князей и бояр.
Собрания
По состоянию на начало XIX века древнерусская литература исследована слабо, несмотря на то, что исследовались они крупнейшими представителями академической науки. Многие памятники не изданы. Не закончено издание «Великих Четьи-Миней», не издан «Еллинский и Римский летописец» (издан в 1999—2001 годах), научно не издан «Пролог», большинство сборников устойчивого состава и некоторые летописи. Только частично напечатаны произведения Симеона Полоцкого; нет научных изданий многих знаменитых памятников древнерусской литературы.
Отдельные рукописные собрания памятников не достаточно или вовсе не описаны. Крупнейшие литературные собрания и произведения хранятся в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве; менее крупные имеются в Новосибирске, Пскове, Ярославле, Владимире, Ростове, Костроме. В небольших количествах встречаются в краеведческих музеях, научных библиотеках университетов, архивах, у коллекционеров и старообрядцев.
Наиболее рас тип рукописей — сборники. Писец переписывает произведения по какому-то признаку в тетрадь. Но бывало и так, что переплетчик собирал имевшиеся тетради и переплетал только потому, что они являлись одного формата или объединялись по содержанию. Такие сборники принято называть конволютами.
Различаются и сборники определённого (традиционного) содержания, как например «Златоструй», «Измарагд», «Торжественник» и так далее; и сборники неопределённого содержания, отражающие индивидуальные вкусы и интересы того или иного писца или заказчика.
Крупные по масштабам произведения (летописные своды, сочинения по всемирной истории, патерики, сочинения церковно-служебного характера, прологи — сборники кратких житий святых) переплетались в отдельные книги.
Чувство авторской собственности не было развитым и потому понравившиеся произведения по мере переписывания могли включить в состав других произведений. Это переписывание роднит фольклор и литературные произведения.
Древнерусская литература принадлежит к средневековой литературе. Большая часть произведений не имела постоянного текста.
Произведения не стремятся поразить новизной, а напротив, успокаивают привычностью. Творя, автор словно «совершает обряд»: рассказывает всё в подобающих церемониальных формах. Он восхваляет и порицает то, что принято восхвалять и порицать.
Объяснение: