Из этого точно можно что то прочитать и написать:
Первые упоминания казаков
В тюркских памятниках слово «казак» («qazaq» или, как записано в первоисточнике, «qāzāq») впервые зафиксировано в анонимном мамлюкско-арабском словаре, составленном, вероятно, в Египте, известном по рукописи 1245 года и изданном Мартином Т. Хоутсмa в Лейдене в 1894-м[1][2].
При этом слово «qāzāq» М. Т. Хоутсмa переводит по-немецки как «Landstreicher» (бродяга), что может быть переведено по-английски как «vagabond» (бездомный)[2]. Ряд исследователей поддерживает точку зрения М. Т. Хоутсмa относительно датировки словаря и трактовки термина «qāzāq», в частности, Омельян Прицак[3][2]. Ещё более разворачивает трактование этого источника Т. И. Султанов[Комм 1], который переводит «qāzāq» со значениями «бездомный», «бесприютный», «скиталец», «изгнанник», опираясь, в основном, на сочинения Бабура.[6].
Однако, с М. Т. Хоутсмa не согласен ряд других исследователей.
Одни, в частности, Джо-Юп Ли, считают, что 1245 годом источник атрибуцирует сам М. Т. Хоутсмa, и относят его не к середине XIII, а к середине XIV в.[2], а Барбара Флемминг показала, что датировка словаря гораздо позднее — вероятно, 1343 год[7].
Также ряд исследователей не согласны с данным М. Т. Хоутсма переводом слова «qāzāq».
Из этого точно можно что то прочитать и написать:
Первые упоминания казаков
В тюркских памятниках слово «казак» («qazaq» или, как записано в первоисточнике, «qāzāq») впервые зафиксировано в анонимном мамлюкско-арабском словаре, составленном, вероятно, в Египте, известном по рукописи 1245 года и изданном Мартином Т. Хоутсмa в Лейдене в 1894-м[1][2].
При этом слово «qāzāq» М. Т. Хоутсмa переводит по-немецки как «Landstreicher» (бродяга), что может быть переведено по-английски как «vagabond» (бездомный)[2]. Ряд исследователей поддерживает точку зрения М. Т. Хоутсмa относительно датировки словаря и трактовки термина «qāzāq», в частности, Омельян Прицак[3][2]. Ещё более разворачивает трактование этого источника Т. И. Султанов[Комм 1], который переводит «qāzāq» со значениями «бездомный», «бесприютный», «скиталец», «изгнанник», опираясь, в основном, на сочинения Бабура.[6].
Однако, с М. Т. Хоутсмa не согласен ряд других исследователей.
Одни, в частности, Джо-Юп Ли, считают, что 1245 годом источник атрибуцирует сам М. Т. Хоутсмa, и относят его не к середине XIII, а к середине XIV в.[2], а Барбара Флемминг показала, что датировка словаря гораздо позднее — вероятно, 1343 год[7].
Также ряд исследователей не согласны с данным М. Т. Хоутсма переводом слова «qāzāq».
познавательная, или интеллектуально-развивающая;
воспитательная;
политическая, или практически-политическая;
мировоззренческая.
Познавательная, интеллектуально развивающая функция исходит из познания исторического процесса как социальной отрасли научного знания, из теоретического обобщения историко-политических фактов, выявления главных тенденций политического развития истории. Не случайно на научном языке весьма часто слово “история” употребляется как процесс, движение во времени и как процесс познания во времени.
Практико-политическая функция состоит в том, что политическая история как наука, выявляя на основе теоретического осмысления исторических фактов закономерности развития общества глубоко осмысливать научно обоснованный политический курс, избегая тем самым субъективные решения политического характера.
Вместе с тем, знание политической истории определению оптимального варианта политики по руководству массами и взаимодействия с ними различных политических партий и движений.
Мировоззренческая функция при изучении политической истории в значительной степени определяет формирование научно-политического мировоззрения. Это и понятно, так как политическая история дает документально точные данные о выдающихся политических событиях опираясь на различные источники. Люди обращаются к для того, чтобы лучше понять современную жизнь, заложенные в ней тенденции. В этой связи знание политической истории вооружает людей пониманием исторической политической перспективы. Политическая история не есть политика, “опрокинутая в хотя между ними существует определенная связь. Политическую историю нельзя модернизировать, подгонять под сложившиеся концепции и схемы. Неправильно, тенденциозно описанная и изученная политическая история никого, никогда и ничему не научит. Более того, она вредна, ибо самое худшее для общественно – политической практики – это ориентировка на искаженный исторический опыт.
Политической истории присуща и воспитательная функция. Изучение политической истории воспитывает у народа высокие политические качества прививать навыки к гуманной политике, направленной на осуществление интересов большинства людей. Знание политической истории активно формирует такие гражданские качества, как патриотизм и интернационализм; позволяет познать моральные нравственные качества и ценности человечества в их развитии; понять такие категории, как честь, долг перед обществом, человеческое счастье и добро. Вместе с тем, знание политической истории позволяет глубже разобраться в пороках общества, людей, политических руководителей, в их влиянии на человеческие судьбы.
Наконец, изучение политической истории позволяет выяснить, какие интересы отражает политика тех или иных политических партий, общественных групп, их лидеров, и соотнести классовые, социальные интересы с общечеловеческими, показать приоритет общечеловеческих интересов на конкретных примерах общественно-политических явлений. Это весьма важно, прежде всего, потому, что в современных условиях политической и идеологической борьбы сохраняется большой разрыв между растущей политизацией всех сторон общественной жизни и реальным уровнем политических знаний и политической культуры. По мере включения в процессы преобразований громадных масс населения этот разрыв приобретает или, по крайней мере, может приобрести трагические черты, которые несомненно приведут к кровавой развязке