Курмангазы был знаком с представителями русской прогрессивной культуры — филологами, историками, этнографами, которые собирали материал о казахской музыке, музыкантах и народных инструментах.
Выдающийся кюйши пришел в этот мир в 1806 году, а покинул его в 1879, прожив долгую и значимую для казахского народа жизнь. Его произведения описывают трудные годы истории Казахстана и личные трудности, которые переживал музыкант. В его кюях можно найти и его жизненные размышления, и невероятные зарисовки казахской степи, и национальные праздники.
Многие считают одним из ярчайших примеров работы Курмангазы его кюй “Кішкентай”, что в переводе означает “Младший”, “Маленький”. Это произведение композитор посвятил восстанию Исатая Тайманова, которого считал своим старшим братом. Композиция смогла переплести звуки глубокого раздумья, драму боевых действий. Завершением кюя является тяжелая скорбящая музыка, будто реквием погибшему воину.
Все произведения Курмангазы Сагырбаева смогли объединить невероятно сложную гамму чувств, близких каждому человеку - любовь, боль, нежность, доброту и сострадание. Он обладал своим уникальным стилем исполнения, есть даже специальная школа домбры, посвященная стилю Курмангазы.
Наступившее четырехсотлетие значительнейших в истории нашего Российского государства событий побуждает нас снова и снова возвращаться к анализу пережитого: каким образом сумел народ преодолеть распад своего государственного организма, что именно оказалось в его жизни настолько сильным, что позволило ему преодолеть всесторонний кризис?
Эти вопросы особенно актуальны в связи с тем, что наше время тоже является кризисным, когда мы стоим перед фактом утраченных скреп нашей государственности. Есть две крайних позиции в оценке происшедших фактов: волюнтаристская (мол, появились два таких деятеля из «низов», мясник да обедневший князёк, и их предприятие случайно удалось) и детерминистская (средневековая Русь не могла уже управляться по-старому, и просто нашла через кризис новые формы своего государственного механизма). За последние почти 25 лет свободного исторического исследования набирает вес и сторонников также официальная теория дореволюционной историографии, согласно которой именно Православная церковь выступила инициатором выхода из Смуты и сумела объединить народные силы перед лицом династического кризиса.
Среди множества взглядов и теорий на существо исторического процесса существуют такие, которые наиболее соответствуют восприятию Церкви самой себя - это «организмические теории», то есть подходы к развитию того или иного народа через сравнение с живым организмом. Если же учесть, что движущие силы исторического развития любого этноса заключены не столько в географических или даже экономических условиях, в которых он живёт и действует, а преимущественно в трансцендентальной сфере - сфере духовных исканий, смыслов и ценностей (того, что побуждает людей жить и действовать), - тогда легко предположить, что сравнение народа с живым разумным организмом, то есть с человеком, будет ещё плодотворнее. Ведь и Церковь воспринимает себя не как сообщество единомышленников (хотя и это так), и даже не как передающуюся по эстафете поколений религиозную традицию (хотя всё это верно), но как мистическое ТЕЛО ХРИСТОВО. Таким образом, мы предлагаем в тезисе «Церковь преодолеть Смуту» глубже вникнуть в само понятие «церкви» и природу её воздействия на народную жизнь. В этом ключе и попробуем сначала определить понятие Смуты как некоторого периода в существовании русской государственности.