Вестфальский мир являлся результатом первого современного дипломатического конгресса (собрания). Он положил начало новому порядку в Европе, основанному на концепции государственного суверенитета. Соглашения затронули Священную Римскую империю, Испанию, Францию, Швецию, Нидерланды и их союзников в лице князей Священной Римской империи. До 1806 года нормы Оснабрюкского и Мюнстерского договоров являлись частью конституционного закона Священной Римской империи.На фоне дискуссии в статье анализируются проблемы суверенитета и монополизации власти после Тридцатилетней войны. То, что Вестфальский мир заложил основы современного международного права и современной политической картины мира как совокупности суверенных, независимых и равноправных национальных государств, сегодня подвергается сомнению. В принципе, автор согласна с мнением, что корни стилизации и миф о Вестфальском мире исходят из сочинений его современников, развитых впоследствии в эпоху Старого порядка и перед Французской революцией конца XVIII в. Вестфальский мир имеет наивысшую ценность, если иметь в виду, что он привел к концу кровавого и бессмысленного конфликта и переходу от конфессиональной к рациональной политике. Тогда была достигнута определенная стабильность, которая могла привести отношения между государствами и народами к новому политическому равновесию, и стали формироваться новые формы взаимного сосуществования, активно апробировавшиеся в политике, экономике, культуре. Новым явлением стал мир «дворов и альянсов», который во всех сферах жизни достаточно отчетливо провел черту между поздним Средневековьем и Новым временем. В целом внутриполитическая жизнь континента со второй половины XVII в. характеризовалась всеохватывающим процессом монополизации, который привел к концентрации в руках носителей высшей государственной власти всех важных политических полномочий. Этот процесс имел место как в государствах, ставших на путь буржуазно-правовой трансформации, так и в преобладавших на континенте абсолютных монархиях. Новые формы европейского бытия формировались в тесном взаимодействии методов адаптации и конкуренции. Следствием конкуренции и ярким примером адаптации явилась регализация европейских правителей и государств.
Аменемхет I (2000—1980 гг. до н. э. ) совершил военный поход в Нубию, завоевав некоторые её области, о чём он с гордостью сообщает в своём «Поучении» . Сенусерт I продолжал его завоевательную политику и несколько раз совершал военные исходы на юг, достигнув Вади-Хальфы, о чём свидетельствует памятная стэла, поставленная здесь военным командиром Ментухотепом. На этой стэле изображён царь перед богом Монту, «владыкой Фив» , который в ту эпоху считался вдохновителем и покровителем завоевательной деятельности фиванских фараонов. С большой гордостью, несомненно, преувеличивая свои военные заслуги, царь говорит, обращаясь к богу: «Я поверг к твоим ногам, благой бог, все страны, которые находятся в Нубии» .
Строго каноническая художественная композиция наглядно изображает, как широко использовалась в те времена религия для оправдания захватнических войн. На рельефе, покрывающем эту стэлу, представлен бог войны, который ведёт и как бы передаёт царю вереницу связанных пленников, символизирующих завоеванные нубийские города. Под головой и плечами каждого пленника овал содержит название захваченного города. Удачный поход Сенусерта I (около 1980—1935 гг. до н. э. ) в страну Куш (Нубия) описан также и в автобиографии бени-хасанского номарха Амени. Этот вельможа считал своей особой заслугой то, что он следовал за царём, «когда тот плыл вверх по течению, чтобы уничтожить своих врагов в четырёх иноземных странах» . Конкретизируя эту несколько общую фразу, Амени с гордостью говорит о том, что он через Нубию, поплыл вверх по течению» и «расширил границы» , причём «не было потерь в его войсках» . Очевидно, в эту эпоху египтяне покорили племена маджаев. Номарх Элефантины, вельможа Сиренпут, в своей надписи в Ассуане говорит о том, что ему сообщали о доставке из области маджаев продуктов в качестве дани князей иноземных стран.
Наиболее крупные завоевательные походы на юг совершил фараон Сенусерт III (1887—1849 гг. до н. э.) , который в течение своего царствования четыре раза ходил войной на Нубию. Его походы привели к окончательному покорению Нубии. Сенусерт III не только покорил Нубию вплоть до области 2-го порога, но и построил здесь ряд египетских крепостей, развалины которых сохранились до нашего времени в Семнэ, в Куммэ и в ряде других мест, давая яркое представление о развитии крепостного строительства в Египте в эту эпоху. Эти крепости должны были защитить южную границу Египетского государства и помешать нубийским племенам совершать походы в области, принадлежащие Египту. В торжественных надписях, найденных в южном пограничном районе, Сенусерт III объявил о своих победах и завоеваниях в Нубии, где он установил новую границу Египетского государства, значительно отодвинув её на юг. По приказу фараона отныне не имел права переходить эту границу ни один туземец, за исключением тех, которые шли торговать в особое, предназначенное для этого место. Очевидно, египетское правительство, ведя упорную борьбу с целью полного покорения Нубии, имело все основания опасаться восстаний среди недавно покорённых свободолюбивых племён Восточной Африки. Позднейшие египетские фараоны, продолжавшие политику завоевания Нубии, начатую Сенусертом III, сохранили воспоминание о его обширной завоевательной деятельности, считая его первым завоевателем Нубии и почитая его в египетских храмах Нубии в качестве бога — хранителя этой страны. Память о завоевательной деятельности Сенусерта III сохранилась вплоть до позднего времени, в частности в трудах греческих и римских писателей