Вообще, вспоминая то время, необходимо придётся признать тот несомненный факт, что помещиков занимала в гораздо большей степени забота о сохранении своих животов, а также о сохранении личных своих прав и преимуществ, чем экономическая сторона реформы. Интересовало, как удобнее будет при предстоящем возбуждении, какие оскорбления придётся испытывать, оставаясь в деревне, от Филек и Сенек; как эти Фильки и Сеньки будут над нами глумиться; куда переезжать безопаснее; как бы половчее всё распродать и припрятать и затаить на чёрный день деньги. Всё это мы слышали, помним, но я решительно не помню, чтобы слышал хотя какие-нибудь соображения насчёт того хозяйства, которое должно будет сменить настоящее. Мне сдаётся, что это было так оттого, что в то время не было никакого хозяйства в том смысле, как оно понимается теперь даже у нас. Да, хозяйства не было. Была безобразная затрата лошадиного и человеческого физического труда, почти дарового, без всякого расчёта, без всякой теории, без всякой системы, не говоря уже о какой-нибудь научной подготовке, о приложении каких-нибудь научных законов. Я говорю вообще, про массу, и это не опровергается редки ми-редки ми исключениями, которые тогда встречались, конечно, ещё реже, чем теперь, и не вызывали ничего, кроме насмешки, как над дураками, над теми, которые заводили машины, новые сорта хлеба и трав, и презрения к тем, кто к хозяйству примешивал соображения и приёмы купца, то есть кто скупал, например, телят, свиней, птицу, выкармливал их и продавал, кто заводил у себя мукомолки, маслобойни и проч. Всё это считалось делом не дворянским, купеческим. Дворянское дело было: приказать вспахать, посеять, сжать, обмолотить и зерно продать.
Вот почему. я считаю археологию наиболее интересным источником.