Трёхпо́лье, или трёхпо́лка, — система севооборота с чередованием, например, пара, озимых и яровых культур. Применялась в крестьянских хозяйствах России и других стран с древнейших времён[1].
На смену паровому трёхполью пришло многополье, как более эффективная форма рациональной организации землепользования. Система трёхполья получила своё распространение в эпоху Каролингов. Система трёхполья делала землю более плодородной и повышала урожайность.
Система трёхполья пришла на смену двуполью (подсечно-огневое земледелие и перелог), так как трёхполье более экономически выгодно.
В России (и сопредельных государствах) времён феодализма применялся, как правило, трёхпольный севооборот с чередованием культур: пар, озимые (рожь или пшеница), яровые (овёс, ячмень, горох, гречиха, просо). Трёхполье носило ярко выраженное зерновое направление, с абсолютным доминированием хлебных (в озимых полях) и крупяных (в яровых полях) культур. Оно обязательно сочеталось с животноводством, кормовой базой для которого служили естественные луга и гумённые корма. Почвенное плодородие восстанавливалось в паровом поле, куда вносили навоз и несколько раз за лето обрабатывали для уничтожения сорняков и накопления влаги. Осенью в пару высевали озимые (в России в основном рожь), после них яровые, использовавшие последействие навозного удобрения. По мере распашки лугов пар, зараставший сорняками, в первую половину лета использовался как пастбище, обработку его откладывали на вторую половину лета. В этих условиях трёхполье не могло обеспечить устойчивые урожаи. Посев озимых после яровых культур в большинстве стран Европы был редкостью, поскольку календарные сроки посева первых и уборки вторых в Европе (кроме Средиземноморья) совпадают, а в северных районах озимые сеют ещё раньше. С развитием капиталистических отношений в сельском хозяйстве трёхполье постепенно заменялось паро-пропашными и плодосменными севооборотами. В России многопольные севообороты стали появляться только к началу XX века, хотя замена паров высевом трав (клевер и вико-овсяная смесь) широко применялась уже в последней четверти XIX века.
Расположите в хронологической последовательности события истории Российской империи начала XX века (отрывки из воспоминаний П.Н. Милюкова).
А) «Плеве убит революционером. Он, который сказал Куропаткину: "Чтобы остановить революцию, нам нужна маленькая победоносная война". Война оказалась не маленькой и не победоносной; перед смертью Плеве как раз русские войска испытывали поражения – и вот ответ русской революции!»
Б) «А в это самое время в тайниках правительства уже готовился не простой "закон", а "конституционный акт" сверху, чтобы предупредить попытку Думы провести его парламентским путём. Редакция "Речи" имела возможность достать этот проект "основных законов" прямо из типографии, напечатала его и раскритиковала. Кое-какие поправки, в результате нашей критики, правительство всё-таки сделало. Но в эти дни пало само правительство Витте».
В) «Столыпин навёл справки, и оказалось, что два члена Совета, В.Н. Дурново и В.Ф. Трепов, забежали к государю и объяснили ему проект Столыпина как "революционную выдумку" в пользу "мелкой русской интеллигенции", которой хочется оттеснить от земского дела "культурные и консервативные" (польские) элементы и "поживиться земским пирогом". Столыпин немедленно поехал в Царское Село и поставил царю ультиматум: или он уйдёт в отставку, или... его противники будут покараны, а законопроект будет проведён по 87 статье…»
Г) «Когда, после ареста Совета рабочих депутатов, попытка ответить всеобщей забастовкой и обратить её в вооружённое восстание в Петербурге не удалась, большевистские агитаторы обратили внимание на Москву, которая только что организовала свой Совет рабочих депутатов и не испытала ещё неудач, – и вообще на провинциальные отделения Совета. Тут настроение было более повышенное. Я тогда перешёл от общих рассуждений к "мольбам" по адресу "всех тех, от кого зависит решение, подумать ещё раз, пока не поздно": "Главный штаб должен быть убеждён, что ведёт своих солдат на победу, а не на бойню. Если этого убеждения нет, то решение начать политическую забастовку, которое было великим гражданским подвигом в октябре, теперь может оказаться преступлением – преступлением перед революцией"».
Д) «Если Гучков мог сказать, в первых же заседаниях Думы, что "тот государственный переворот, который совершён был нашим монархом, является установлением конституционного строя", то его обязательный союзник Балашов, лидер "умеренно-правых", тут же возразил: "Мы конституции не признаём и не подразумеваем под словами: "обновлённый государственный строй". А другой лидер той же группы, гр. Вл. Бобринский, получавший жалованье от правительства, заявил – более откровенно, – что "этим актом самодержавный государь явил своё самодержавие"