Итоговый документ, известный под названием «Завещания», явился плодом коллективного творчества многих дипломатов и политиков на протяжении нескольких десятилетий. Так, Орест Субтельный реконструирует следующий путь создания документа: некоторые пункты будущего «Завещания», гласившие о далекоидущих внешнеполитических планах России, появляются уже в 1706 году у посланников князя Ференца II Ракоци Яноша Папая и Ференца Хорвата; впоследствии данная идея в пропагандистских целях была подхвачена сперва Филиппом Орликом (узнавшим о ней в 1710 году от другого трансильванского дипломата Мате Талабы), а затем его сыном Григором; через них как напрямую (Григор Орлик был дипломатом и военным на французской службе), так и через польскую эмиграцию (копии бумаг Орлика-старшего после его смерти попали в знаменитое собрание князей Чарторыйских) концепция стала известной в Париже. Итоговую версию документа Субтельный приписывает польскому генералу-эмигранту Михалу Сокольницкому (чей меморандум 1797 года французскому правительству довольно схож с «Завещанием») и французскому публицисту Шарлю-Луи Лезюру[3].
Важным явлением в идейно-религиозной жизни Московской Руси стали разногласия по вопросу об отношении к монастырской собственности, разделившие идеологов древнерусской церкви на две враждовавших богословских партии: нестяжателей — последователей Нила Сорского и иосифлян — сторонников Иосифа Волоцкого. Идеология нестяжатетьства — ровесница древнерусского монашества. Утверждение принципов и практики монашеского нестяжа- ния было связано с именем Феодосия Печерского. Начиная с XI в. и до XVI в. они находились в соответствии с одними и теми же богословско-теоретическими установками.
Видным учеником и последователем Нила Сорского был Вассиан Патрикеев (ок. 1470 — до 1545), в миру князь Василий Иванович Патрикеев, по прозвищу Косой.
