Обращаясь к своим детям и ко всем, кто когда-либо прочтёт его послание, князь Владимир Мономах (1053−1125) призывает их иметь прежде всего страх Божий в сердце и творить добро, памятуя о том, что дни человека на земле скоротечны и страшно умереть, не раскаявшись в своих прегрешениях. Желание записать свои заветные мысли — плод зрелых размышлений и богатого жизненного опыта — возникает у князя во время его поездки на Волгу, где он встречается с послами своих братьев и беседует с ними. Братья предлагают князю выступить вместе с ними против Ростиславичей и отнять у них волость. Если же князь не захочет присоединиться к их походу, то в случае войны пусть не рассчитывает на их Князь, огорчённый междоусобицей, сидя в санях, открывает наугад Псалтырь, и, утешившись мудрыми речениями, задумывает написать книгу поучений для детей и внуков, к которой будет приложен также правдивый и исчерпывающий рассказ о его жизни.
Князь призывает своих детей не лениться и всегда помнить о том, что милость Божию можно обрести не только строгим затворничеством, монашеством и постом: достаточно совершить небольшое дело, но если оно сделано со страхом Божьим и с искренним желанием ближнему, оно зачтётся человеку. Князь убеждает своих детей не забывать о молитве, чем бы они ни занимались. Но при этом он призывает их не пренебрегать учением и приобретением знаний: он ставит им в пример своего отца, который «дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран». Князь старается внушить своим детям правила нравственности, укоренённой в христианской вере, а также даёт им чисто практические советы: всегда почитать старших; на войне не полагаться на воевод, а самим установить строгий порядок и требовать его соблюдения; в неспокойные времена никогда не расставаться с оружием; не позволять своим слугам причинять вред крестьянам; любить жену, но не давать ей власти над собой.
Пытаясь понять, как жил человек другой культуры, мы обречены на постоянное соотнесение его мировосприятия со своим, обречены хотя бы потому, что - окружающая нас культура — это единственное, что знакомо нам не понаслышке, а вошло в нашу плоть и кровь. Как бы мы ни старались избежать поверхностных аналогий, как бы мы ни пытались воспринимать другую культуру во всем ее неповторимом своеобразии, от удивленных возгласов «да это у них так же, как у нас» или «надо же, у них все совсем по-другому» никуда не деться. Чтобы не обманывать себя иллюзией понимания и воспрепятствовать потоку неуправляемых и бесконтрольных ассоциаций, нужно попытаться вывести эти ассоциации «из подполья» и придать им официальный статус, т.е. создать систему критериев, общую для всех культур и поэтому позволяющую сопоставлять их между собой.
Опираясь на материалы первого очерка пособия, мы положим в основу такой системы рост «осознанности» действий человека при историческом переходе от первобытности к современности. Это утверждение означает все возрастающее влияние на поведение человека процессов, в которых он как бы «раздваивается» на «Я» действующее и «Я» наблюдающее за этими действиями со стороны и оценивающее их, что позволяет ему (в отличие от животного) преодолеть подчиненность зрительному полю, а также (в отличие от человека традицио-нальной культуры) подчиненность полю повседневной деятельности и формированию рефлексии и абстрактного мышления. Конечно, человек современной культуры тоже подвержен действию различных «полей», задающих разнообразные социальные стереотипы поведения, но множественность этих полей, их гораздо более гибкая структура дают возможность большей осознанности и большей свободы в действиях