Таким образом, около 660 г. Ассирия находилась на высоте своего могущества; если она и утеряла некоторые районы, которыми владели ранее 1иглатпаласар или Сргон, зато она приобрела Египет. Но, начиная с этого времени, нарастают события, которые затем привели Ассирию к быстрой гибели.
В пределах Ассирийской державы не было недостатка в людях, желавших её уничтожения. Народы Передней Азии считали своими главными врагами ассирийскую знать (включавшую должностных лиц администрации и высшее жречество), военщину и городских купцов—маленькую группу людей, наживших неслыханные по масштабам того времени богатства и эксплуатировавших в своих интересах всё остальное население Ближнего Востока. Весь Восток жил мечтой о гибели Ассирии— «логовища львов» и надеждой на падение Ниневии — «города крови». В этом сходились и представители окраинных, ещё не покорённых племён, и переселённые на новые земли пленные, и эксплуатируемые общинники, и представители рабовладельческих' кругов за пределами собственно Ассирии. В то же время внутри привилегированной верхушки рабовладельцев, как мы уже указывали, шла постоянная внутренняя борьба между военной и служилой знатью, с одной стороны, и рабовладельческой знатью храмов и городов, в частности вавилонских, с другой стороны.
Широкие народные массы — земледельцы, ремесленники и рабы ещё не выступали в качестве самостоятельной политической силы, их классовая борьба проявлялась пока в бегстве от хозяев, убийствах отдельных рабовладельцев. Но эти массы представляли собой огромную скрытую силу, которая могла прийти в движение в случае военного поражения или ослабления государственной власти.
При таких условиях речь может идти не столько о том, почему погибла Ассирийская держава, сколько о том, что позволяло ей сравнительно долго продолжать своё существование. Причиной этого было главным образом отсутствие необходимого единства и достаточных военных сил у её противников.
Однако постоянные военные успехи Ассирии вели к тому, что внешняя опасность стала недооцениваться господствующим классом, в то время как раздоры между его отдельными группировками усилились. Что касается ассирийской армии, то, хотя нет данных о том, чтобы Ассирия стала прибегать к наёмным войскам (единственное исключение — упоминание начальника полка киммерийцев при Асархаддоне), однако так или иначе эта армия была переполнена чужеродными элементами, навербованными из среды всевозможных покорённых народов. Возможность наживаться во время походов (особенно в период военных успехов Ассирии) превращала значительную часть этих воинов в послушное орудие ассирийских рабовладельцев, но в конце концов враждебные настроения населения в целом не могли не сказываться и на армии, не могли не подрывать её бое
С другой стороны, длительная борьба с ассирийцами содействовала накоплению боевого опыта у их противников. Совершенство военной организации и вооружения, высокая техника осадного дела не могли долго быть монополией одних только ассирийцев. Вавилоняне, урарты, мидяне, эламиты усвоили ассирийскую тактику и военную технику. Важное значение имело появление в Передней Азии конно-стрелковых отрядов киммерийцев и скифов с их особой тактикой. Быть может, к киммерийцам и скифам примыкали и местные жители с окраин ассирийских владений. Теперь для падения Ассирии был, таким образом, необходим лишь достаточно мощный военный союз её противников. Такой союз пытался в своё время сколотить ещё Мардукапалиддин; начиная с 50-х годов VII в. до н. э. против Ассирии снова складываются различные коалиции, и вопрос был только в том, какая из них окажется достаточно сильной, чтобы свергнуть ассирийское иго.
ответ ниже.
Объяснение:
Среди тех, кто в XVIII веке — веке «разгула самодержавства» — отдавал все свои силы и энергию, служа «истине, вольности и свету», мы по праву называем «заступников» угнетенного народа: писателя-просветителя Николая Ивановича Новикова (1744—1818) и первого писателя-революционера Александра Николаевича Радищева (1749—1802).
«Новиков, как известно, был первый и, может быть, единственный из русских журналистов, умевший взяться за сатиру смелую и благородную, поражавшую порок сильный и господствующий,— писал в середине века Н. А. Добролюбов.— Он затрагивал такие вопросы и интересы, которые только еще в настоящее время находят свое разрешение и о которых поэтому во времена Новикова нельзя еще было говорить всего, что нужно. При всем том жизнь и сила составляют отличительные достоинства «Трутня» и «Живописца».
Творчество Александра Николаевича Радищева и Николая Ивановича Новикова явило собой образец преемственности революционной мысли и революционного действия, отразило традиции подлинного демократизма в России и оказало сильнейшее влияние на развитие русской культуры конца XVIII - начала XIX вв., и в частности на развитие русской литературы. Творчество и деятельность Радищева и Новикова, наряду с творчеством Державина, подготовили тот революционный переворот в русской литературе, который был осуществлен Пушкиным в начале XIX в.