"Застоем" политика Брежнев считалась по той причине, что не было прогресса во всех областях жизни государства и общества. Так например, в середине 1960х годов в экономике была попытка внедрения нововведения - политика "хозрасчета" на производстве, при личном контроле председателя СовМина Косыгина - которая начала угасать к концу 1970х, по причине недовольства Минобороны СССР и его требованиям наращивать гонку вооружений; в культуре - стремление к ее консерватизму; во внешней политике - попытка догнать и перегнать Запад в гонке вооружений привел к ухудшению экономики страны и усилению ее зависимости от МВФ, увеличению ее внешнего долга, однако уже к середине 70х Брежнв стал налаживать личные и межгосударственные контакты с лидерами США и Западной Европы, что было сорвано вводом войск в Афганистан в 1979 году; и наконец, не менялись кадры в руководстве страны, что не только консерватизму во взглядах, но и физическому старению руководства страны.
Удельный период - это не период раздробленности. Это период владения одного княжеского рода, распределяющего власть по уделам представителям своего рода под властью Великого князя - лучшего среди равных.
«Члены Рирюкова дома, - говорит С. М. Соловьев, - носят исключительно, название князей; оно принадлежало им всем по праву происхождения, не отнимается ни у кого ни в каком случае. Это звание князя, приобретаемое только происхождением от Рирюковой крови, неотъемлемое, не зависящее ни от каких других условий» . Таким образом, династичность государственной власти являлась сама собою. Но о ее единоличности не было мысли. Управительная власть каждого князя была единолична. Но Верховная власть принадлежала всей их совокупности, целому роду.
Таким образом, по условиям нашего социального строя, государственная власть явилась сразу династичной. Тогда еще «на Руси не было одного государя, - говорит г. Соловьев, - в ней владел большой княжеский род» . Социальный строй дал Руси сразу, без труда, без раздумывания, по простой, привычной аналогии, такую государственную династичность, какая в Византии явилась лишь под конец ее существования, да и то в менее благоприятных формах.
Хотя удельное княжение породило у нас аристократию, с которой монархии впоследствии немало пришлось бороться, но прочно заложенная идея династичности высшей власти, впоследствии преобразованная социальными влияниями в династичность семейную, дала монархии одно из необходимейших свойств ее: прочную, ясную наследственность, окончательно устраняющую всякую борьбу за Верховную власть.
