Основой государственного устройства должен был стать принцип разделения властей, то есть вся власть в Российской империи должна была делиться на законодательную, исполнительную и судебную. Но несмотря на это, абсолютная власть императора оставалась в неприкосновенности.
Должна была быть определенная структура в законодательной, исполнительной и судебной власти. Предлагалось сделать следующую структуру: волость - округ - губерния - государство. Например, в некой волости собиралась Волостная дума, состоящая из собственников любого имущества. Некоторые депутаты Волостной думы избирались в Окружную думу. Из Окружной думы избирались в Губернскую думу, и по такому же принципу в Государственную думу. Все вышеуказанные органы должны были собираться раз в три года. На этих заседаниях выбирали председателя (кроме Государственной думы, так как его назначал император), главного секретаря, совет и суд.
Государственная дума по положению в государстве должна была приравняться Сенату. На заседаниях должны были обсуждаться проекты императора, но дума не могла предлагать свои реформы.
Высшей исполнительной властью обладали министры и их заместители. Причем они назначались лично императором. А высшая законодательная власть принадлежала Сенату Судебному, контролируемому императором.
Предлагалось создать три инстанции исполнительной и законодательной власти: волостные, окружные и губернские - избиравшиеся на волостных, окружных и губернских собраниях соответственно.
Координация законодательной власти принадлежала Государственному совету. Председателем являлся сам император. Законопроекты считались недействительными без обсуждения в Государственном совете и одобрения императора.
Населению предполагалось даровать гражданские (личная свобода для всех граждан) и политические права (участие в государственном управлении для обладателей какой-либо собственности).
Предлагалось разделить все население на три сословия: дворянство, "среднее состояние" (государственные крестьяне, купцы, мещане) и "народ рабочий" (крепостные крестьяне, ремесленники, слуги и т.п.). Причем любой гражданин мог подняться на ступень выше при приобретении какого-либо имущества. "
Как в безличных исторических терминах рассказать о том, что задело? Что заставило жить длительное время с внутренним вопросом о том, где же та грань, за которой человек перестает быть человеком, а становиться тем, кто просто убивает? О том уважении к евреям, которые через Варшавское гетто и Треблинку, чудом остались в живых во время массовых расстрелов в Литве и Бабьем Яру, и после этого сохранили в себе человечность, и не уподобились своим палачам, убивая из чувства мести за смерть родных?..
Как рассказать о Холокосте, не говоря «я» и не выражая личную позицию, попытаться быть при этом максимально объективным, когда наша повседневность наполнена сообщениями о том, что где-то, в каком-то российском городе, например Санкт-Петербурге, подростки избивают своих сверстников, которые отличаются от них только цветом кожи – черным или желтым ? Как можно говорить о том, что мир ОСМЫСЛИЛ Холокост, когда Евросоюз обсуждает возможность издания специального законодательного акта, который бы оговаривал наказание за отрицание Холокоста?..
И все же, я попробую, попытаюсь говорить о том, как и в какой степени мир осмыслил Холокост. Я не буду обращаться к новостной ленте, сообщения которой свидетельствуют о том, что спустя 60 лет мир в лице отдельных групп людей катиться к геноциду и Холокосту, расизму и притеснениям людей по религиозному или расовому признаку. Я буду говорить лишь о том, как осмысляется Холокост в истории и киноискусстве.
***
В основе осмысления Холокоста, прежде всего, лежит обращение к тем историческим источникам, документам, которые фиксируют события еврейской катастрофы. Уже после изучения их человек, будь он кинорежиссером или историком, дает свою оценку и интерпретацию событий.
Источники по истории Холокоста огромны: это и воспоминания евреев-жертв Холокоста и автобиографические повести , и дневники их палачей, это кадры немецкой кинопленки и фотографии, официальные документы III рейха по «еврейскому вопросу», которые опубликованы в многотомных изданиях материалов Нюрнбергского процесса , это и братские могилы расстрелянных евреев в Восточной Европе, и остатки лагерей массового уничтожения. Но, не смотря на это, можно говорить о том, что историками тема Холокоста довольно мало осмыслена. Российские и советские историки чаще всего обходят ее стороной. Про западных авторов нельзя сказать, что эта тема ими забыта. Скорее, о ней пишут однобоко: по источникам восстановлен весь ход этой Катастрофы, начиная от строк в «Майнкампф», где впервые провозглашается Гитлером неполноценность евреев как народа, и заканчивая ходом мероприятий по «еврейскому вопросу» в каждом отдельном государстве, оккупированном III рейхом, в каждом городе. Историки сыплют статистическими данными, подсчитывают количество жертв по каждому региону, устанавливают, кто же все-таки принимал конкретные решения о ликвидации евреев, и клеймят этих немцев, венгров, румын. Но этот огромный ворох информации, которая идет из книг, сродни молчанию и тишине. В таком случае всегда возникает вопрос: а какую позицию занимали другие европейские страны, не входившие в число германских сателлитов? Пытались ли они как-то остановить насилие в Германии и хотя бы часть евреев? ответ на этот вопрос дают работы историков-евреев. Они пишут о том, что Англия, Франция и Соединенные Штаты постоянно руководствовались определенными квотами на въезд евреев страну, в большинстве стран общественное мнение было настроение таким образом, что оно фактически блокировало возможное вмешательство со стороны своих властей в судьбу восточноевропейского еврейства, чтобы хоть как-то приостановить или уменьшить Катастрофу. Возможно, этот комплекс вины до сих пор живет в сознании европейцев и американцев, и он очень хорошо проявляется в исследованиях историков – в их молчании в определенных аспектах темы … К слову сказать, последнее время в Западной Европе стали появляться радикальные реплики о том, что Холокост – это миф, рожденный странами антигитлеровской коалиции на Нюрнбергском процессе. Скорее всего, вина европейцев нашла и такой выход – через отрицание самой ее причины…
