Отношение к вопросу об Учредительном собрании, возобладавшее в рядах партии большевиков, коренным образом отличалось от того, что пропагандировали меньшевики. Даже в марте 1917 г., когда большевистские организации не провозглашали социалистическую революцию очередной задачей борьбы, не выдвигали лозунга «Вся власть Советам!», большевистская трактовка идеи Учредительного собрания резко отличалась от меньшевистской. Важнейшей причиной этого была неодинаковость оценок перспектив развития революции. Меньшевики признавали Февраль незавершенной революцией, но лидеры оппортунистов отвергали программно-тактические установки, осуществление которых могло повести к подрыву устоев буржуазного строя. Характеристика буржуазии и ее правительства как контрреволюционной силы, поиски путей к созданию Временного революционного правительства или к постепенному расширению полномочий Советов, призывы к явочному решению волновавших народные массы вопросов — эти и другие черты тактики, облегчавшие восприятие курса на социалистическую революцию, были чужды меньшевизму.
