ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Обоснование темы исследования. В постановлении ЦК КПСС "О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве" (1967 г.), в решениях ХXIV и ХХV съездов КПСС[1] неоднократно подчеркивается необходимость дальнейшего развития общественных наук в связи с возрастанием их роли в деле строительства коммунизма. В полной мере эти указания относятся и к истории государства и права СССР. Исследования этой области науки содействуют выявлению закономерностей общественных процессов, вносят вклад в совершенствование общественных отношений формированию нового человека-строителя коммунизма. Обращение в позволяет наглядно представить и оценить значение гигантского скачка, совершенного народами Средней Азии, в частности, народами, некогда находившимся под властью Кокандского ханства, от крайне отсталых форм феодального общественного и государственного строя к развитому социализму. Один из основоположников советской науки "История государства и права СССР" профессор С.В. Юшков писал: "История государства и права тех народов, которые составляли государство и имели свои правовые системы до присоединения их в Российской империи, необходимо изучать с самого появления у этих народов государственных образований"[2].
История общественно-политического строя Кокандского ханства, его правовые институты являются на сегодняшний день наименее исследованной темой в среднеазиатской историографии. Специальных работ по истории феодального государства и права дореволюционной Средней Азии еще нет.
Дореволюционные исследователи сообщают лишь весьма отрывочные сведения об экономике, положении классов и внутреннем устройстве Кокандского ханства, уделяя основное внимание внешним собы
Объяснение:
живознания», необходимо 1) «понять мысль чувством» и 2) «мышление возвысить до сочувственного согласия с верой», ибо вера – в конечном счете – и является «живым общим средоточием всех отдельных сил разума». «Человек, – говорит Киреевский, – это его вера». С этой точки зрения, «сама философия», есть «не что иное, как переходное движение разума человеческого из области веры в область многообразного приложения мысли бытовой». Подобное «высшее мышление», т. е. мистическое восприятие мира «всем своим существом», Иван Киреевский и называет «разумом» или «разумностью»: «для цельной истины нужна цельность разума», говорит он. Но от этой разумности, от этого «богословско-философского мышления», он резко отличает так называемую «рассудочность», рационалистическое мышление XVIII века, в котором «логическое, опытное познание» подчинило себе «внутреннее сознание». Согласно философии Киреевского, такое «рациональное мышление», пригодное в сфере научных изысканий однако, создать лишь ограниченное, одностороннее и притом чисто внешнее представление о мире. Оно не дает нам познания «сущности» вещей. Эта «логически-техническая образованность» становится уже прямо опасной и вредной, коль скоро она претендует быть единственным нашим знанием, единственным мерилом вещей. Рассудочное знание бессильно осветить нравственный мир человека, оно только исказить все наши моральные понятия.
