Неолити́ческая револю́ция (или «неолитизация») — переход человеческих общин от примитивной экономики охотников и собирателей к сельскому хозяйству, основанному на земледелии и животноводстве. По данным археологии, одомашнивание животных и растений происходило в разное время независимо в 7-8 регионах. Самым ранним центром неолитической революции считается Ближний Восток, где одомашнивание началось не позднее, чем 10 тыс. лет назад[2]. Понятие «неолитическая революция» впервые предложено австралийско-британским археологом-марксистом Гордоном Чайлдом в 1923 году. Кроме появления производящего хозяйства оно включает в себя ряд последствий, важных для всего образа жизни человека эпохи неолита. Маленькие мобильные группы охотников и собирателей, господствовавшие в предшествующей эпохе мезолита, осели в городах и поселках возле своих полей, радикально изменяя окружающую среду путём культивирования (в том числе ирригации) и хранения собранного урожая в специально возведенных зданиях и сооружениях. Повышение производительности труда вело к увеличению численности населения, созданию сравнительно больших вооруженных отрядов, охраняющих территорию, разделению труда, оживлению товарообмена, появлению права собственности, централизованной администрации, политических структур, идеологии и новых систем знания, которые позволяли передавать его из поколения в поколение не только устно, но и письменно. Появление письменности — атрибут окончания доисторического периода, который обычно совпадает с окончанием неолита и вообще каменного века. Но неолитическую революцию можно также трактовать как разрушение гармоничного сосуществования человека с природой, отныне он оказывается в оппозиции к ней, подстраивая окружающую среду под свои нужды, что приводит к возникновению цивилизации и технического прогресса. В марксистской историографии (академик Г. Б. Поляк, профессор А. Н. Маркова) неолитическая революция трактуется как переход от присваивающей к производящей экономике. Соотношение технологических характеристик неолита с появлением производящего хозяйства и последовательность этих событий у разных культур остаются предметом обсуждения и, по-видимому, различаются, а не являются только лишь следствием действия неких универсальных законов развития человеческого общества[3][4].
Реформа, затронувшая важнейшие социальные и демократические интересы, породила в дореволюционный период обширную . оценка реформы современниками не могла быть беспристрастной. отзывы о реформе прямо зависели от политических позиций. учитывая большой вес критиков правительства в общественной и научной жизни того времени, можно считать, что негативное отношение преобладало над позитивным. народническая, а в дальнейшем эсеровская и кадетская, точка зрения на аграрный вопрос подразумевала акцентуацию страданий и эксплуатации крестьянства, представления о позитивной роли общинного землевладелия и общую антикапиталистическую тенденцию, надежды на положительный эффект отчуждения помещичьих земель, обязательную критику любых начинаний правительства. правые, подчеркивавшие позитивную роль дворянского землевладелия, были раздражены политикой поощрения покупки помещичьих земель. октябристы и националисты, поддерживавшие правительство в думе, старались повысить собственную значимость путем затягивания рассмотрения всех законопроектов путем внесения в них множественных мелких, малозначительных изменений. при жизни столыпина борьба политических амбиций мешала многим дать положительную оценку его деятельности; мнения о столыпине заметно смягчились после его трагической смерти [75]. отношение советской науки к столыпинским реформам оказалась полностью зависимой от резких оценок, данных столыпину лениным в самый разгар политической борьбы, и выводов ленина о том, что реформа полностью провалилась. советские , проделавшие большую работу, не имели возможности заявить о своем несогласии с ленинскими оценками, и были вынуждены подгонять свои выводы под заранее известный шаблон, даже если это противоречило содержащимся в их работам фактам. парадоксальным образом, критиковать следовало как общинное землевладелие, так и реформы, разрушавшие общину [76]. также высказывалось мнение о том, что хотя и наблюдалась положительная динамика в развитии сельского хозяйства, это было просто продолжением процессов, имевших место до начала реформ, то есть реформы просто не произвели значимого эффекта [77]. среди советского периода выделяются яркие книги а. я. авреха [78], по активно выражаемому отвращению к столыпину и общей эмоциональности приближающиеся к жанру памфлета [79]. особняком стоят работы, созданные в 1920-х годах группой , карьера которых в советской россии вскоре окончилась эмиграцией или репрессиями - а. в. чаяновым, б. д. бруцкусом, л. н. литошенко. данная группа ученых относилась к столыпинским реформам крайне позитивно, что и определило в большой степени их судьбу. современные российские , при большом диапазоне мнений, в целом склонны позитивно относиться к реформам столыпина, и в особенности, к аграрной реформе. два обширных специальных исследования на данную тему - в. г. тюкавкина и м. а. давыдова - изданные в 2000-х годах, безоговорочно считают реформу полезной и удачной. оценку реформ столыпина затрудняет то обстоятельство, что реформы никогда не были осуществлены полностью. сам столыпин предполагал, что все задуманные им реформы будут осуществлены комплексно (а не только в части аграрной реформы) и дадут максимальный эффект в долговременной перспективе (по словам столыпина, требовалось «двадцать лет покоя внутреннего и внешнего») . 50 на 50
Завершение промышленного переворота
Установление конституции