Читая про смутные времена, убеждаешься, насколько верна истина о том, что в основе любого единства лежит насилие. Как известно, успех второго ополчения под руководством Минина и Пожарского был во многом предопределен хорошим финансированием. Ратникам установили хорошее содержание – от 30 до 50 рублей в год. На 30 рублей в то время можно было купить 30 бычков, или 150 овец, или 300-400 пудов муки, одним словом, если не сложишь голову на поле брани, – жить припеваючи.
На тот момент в нижегородском гарнизоне было всего 750 человек. После того как позвали арзамасцев, смолян, вязьмичей и догобуржцев, рать возросла до трех тысяч человек. К моменту похода на Москву войско составляло, по разным подсчетам, от пяти до десяти тысяч. Если умножить на 30-50 рублей, получалась колоссальная цифра. Но где ее было взять? Вот здесь-то и проявил себя в полный рост вдохновенный финансовый гений Козьмы Минина.
Козьма Минин был мясником, и это все, что известно о нем до того момента, когда ему был поручен сбор средств для ополчения. История доносит, что свое вдохновение он черпал из видений, в которых к нему явился Сергий Радонежский и сообщил: «…старейшие в таковое дело не внидут, наипаче юнии начнут творити». Впоследствии именно эти видения, а также и то, что Дмитрий Пожарский в крещении был наречен Кузьмой Минину добиться от Пожарского согласия возглавить ополчение. Однако начиналась вся эта история с того, что в августе 1611 года в Нижний Новгород пришла грамота от заключенного поляками в темницу патриарха Гермогена, в котором нижегородцы призывались стоять за родную землю и православную веру. На обсуждении грамоты и прославился Козьма Минин со своим знаменитым воззванием:
«Если мы хотим Московскому государству, то нам не имущества своего, да не только имущества своего, но и не дворы свои, продавать и жен, и детей закладывать».Со стороны это может казаться неким риторическим приемом, преувеличением, призванным сплотить народные массы, хоть как-то побудить их на общее дело после неудачи первого ополчения, или даже шуткой. Это сегодня фраза Минина «детей и жен заложить» вошла во все фразеологические словари, который расшифровывает ее как «жертва самым дорогим». Но в то время люди воспринимались как ресурс куда больше, чем сейчас. Люди были товаром. И только освободившись от крепостного права, наши соотечественники начали видеть всю комичность ситуации. Вот как описывал эту историю в своей иронической «Всеобщей истории, обработанной “Сатириконом”» (1912) Аркадий Аверченко:
«Однажды на площади появился человек в форме мясника и закричал:
– Заложим жен и детей и выкупим отечество!
– Заложим! – загудела толпа. Кузьма Минин заложил (впоследствии оказалось, что это был он), пересчитал деньги и сказал:
– Маловато! И, воодушевившись, снова воскликнул:
– Продадим дворы и отечество!
– Продадим! – снова загудела толпа. – Без жен и детей дворы ни к чему.
Тут же наскоро стали продавать дворы и вырученные деньги отдавали Минину». Смех смехом, но для того, чтобы убедить нижегородцев в искренности своих помыслов, Минин первый принес в казну свое имение, украшения супруги, а также серебряные и золотые оклады со своих икон. Известна также история про вдову, принесшую 10 тысяч в казне из своего баснословного по тем временам состояния в 12 тысяч. Однако одних добровольных пожертвований было для собрания войска мало, и Минин прекрасно это понимал. Он воспользовался тем эффектом, который произвел, и призвал нижегородцев принять приговор (закон, постановление), согласно которому все жители города и уезда «на строение ратных людей» давали в обязательном порядке часть своего имущества. И только он был подписан, тот же час увез его Дмитрию Пожарскому, чтобы нижегородцы не забрали обратно.
А поводов для того, чтобы забрать договор обратно, было хоть отбавляй. В приговоре было прописано: «две части имения своего в казну ратным людем отдати, себе же на потребу третию часть имения оставити». С методичностью мясника Минин отсекал у своих земляков две трети нажитого имущества. Особенно же тяжело было распространить нижегородское постановление в других городах, через которое двигалось ополчение. И наказание тем, кто не хотел расставаться с нажитым, он придумал вполне мясницкое: «Он же, видя их пронырство и о имении их попечения, повелевая им руце отсещи». Ярославского старосту и купцов пришлось посадить в тюрьму, но потом, после того, как решение о сборе средств начало исполняться, их отпустили.
Что же касается нижегородцев, то источники указывают, что свой призыв жен и детей закладывать Минин умудрился прописать в приговоре. Зная, что российская история насколько полна героизма, настолько и безумия, сомневаться в достоверности источника не приходится. И это символично: государство требует от человека жертв, в обмен на которые обеспечивает его безопасность – именно так описывается возникновение государства у Гоббса.
Довелось мне как-то попутешествовать с одним купцом. Многие торговые порты мы посетили. Мы торговали и Южной Европе, и в Карфагене, были и на Сицилии, в Северной Африке, и в Египте. Посетили Аравию, Финикию, Малую Азию, Причерноморье. Но самым богатым и удивительным оказался афинский порт Пирей в Греции. Он был центром международной торговли. Там было все: от зерна и рабов, до золота и драгоценных камней. Там «слупили» с моего купца огромную пошлину, но он продал почти весь свой товар, не оставшись в «накладе». Чего там только не продавали купцы из разных стран, порадовали меня:
1) Диковинные ковры и подушки из Карфагена;
2) Ароматные фрукты, сыр и свиньи, доставленные с острова Сицилия;
3) Слоновая кость и лотос из Северной Африки;
4) Египетский папирус;
5) Благовония, специи и драгоценные камни из Аравии;
6) Пурпур, финики и мука из Финикии;
7) Золото, серебро, мрамор и керамика, лошади, лес из Малой Азии;
8) Железо, мед и рыба из Причерноморья;
9) Мясо, керамика, рабы и вино из Южной Европы.
А сами греки торговали оливковым маслом, чудесным вином, очень красивыми расписными лакированными вазами, кожей, льном, тканями, серебром, бронзовым и железным оружием, мрамором, медом, лошадьми и рабами.
Конечно, весь этот товар я видел и в других торговых портах, но в таком количестве и все вместе – ни разу. В связи с этим, очень удивительным и богатым показался мне афинский порт Пирей!
Ее высота составляет 146,6 м, что примерно соответствует пятидесятиэтажному небоскребу. Площадь основания составляет 230х230 м. На таком пространстве свободно могли бы поместиться одновременно пять крупнейших соборов мира: собор святого Петра в Риме, собор святого Павла и Вестминстерское аббатство в Лондоне, а также флорентийский и миланский соборы. Из строительного камня, пошедшего на возведение пирамиды Хеопса, можно было бы построить все церкви Германии, созданные в нашем тысячелетии. Юный фараон Хеопс отдал приказ о строительстве пирамиды сразу же после смерти своего отца Снофру. Как и все предыдущие фараоны со времен Джосера (примерно 2609 -2590 до Р. Хр.), Хеопс хотел быть погребенным после своей смерти в пирамиде.
Статуя фараона Хеопса из слоновой кости - единственное сохранившееся изображение фараона. На голове Хеопса корона Древнего Египетского царства, в руке церемониальное опахало.
Как и его предшественники, он считал, что его пирамида должна превосходить своими размерами, великолепием и роскошью все другие пирамиды. Но прежде чем первый из более чем двух миллионов блоков, из которых сложена пирамида, был вырублен в каменоломне на восточном берегу Нила, были проведены сложные подготовительные работы. Сначала нужно было найти подходящую площадку для строительства пирамиды. Вес огромного сооружения составляет 6 400 000 тонн, поэтому грунт должен был быть достаточно прочным, чтобы пирамида не ушла в землю под действием собственного веса. Строительную площадку выбрали южнее современной египетской столицы Каир, на выступе плато в пустыне в семи километрах западнее селения Гиза. Эта прочная скалистая площадка была в состоянии выдержать вес пирамиды.
Сначала выровняли поверхность площадки. Для этого вокруг нее построили водонепроницаемый вал из песка и камней. В образовавшемся квадрате вырубили густую сеть небольших каналов, пересекающихся под прямым углом, так что площадка стала похожа на огромную шахматную доску. Каналы заполнили водой, высоту уровня воды обозначили на боковых стенках, затем воду спустили. Каменотесы вырубили все, что выступало над гладью воды, и каналы вновь заложили камнем. Основание пирамиды было готово.
Свыше 4000 человек - художников, архитекторов, каменотесов и прочих ремесленников - выполняли эти подготовительные работы около десяти лет. Лишь после этого можно было приступать к сооружению самой пирамиды. Как сообщает греческий историк Геродот (490 - 425 г. до Р. Хр.), строительство продолжалось еще лет двадцать, около 100 000 человек трудилось над сооружением огромной гробницы Хеопса. Только на редис, лук и чеснок, добавлявшиеся к пище строительных рабочих, было израсходовано 1600 талантов, т.е. приблизительно $20 млн. Данные о количестве рабочих подвергаются сомнению многими современными исследователями. По их мнению, для такого количества людей просто не хватило бы места на строительной площадке: более 8000 человек не смогли бы производительно трудиться, не мешая друг другу.
Геродот, посетивший Египет в 425-м году до рождества Христова, писал: "Используемый метод заключался в том, чтобы строить шагами, или как некоторые называют - рядами или террасами. Когда построение основы было закончено, блоки для следующего ряда выше основы поднимались от основного уровня при сделанными из коротких деревянных рычагов; на этом первом ряде имелось другое, которое поднимало блоки на один уровень выше, таким образом, шаг за шагом блоки поднимались всё выше и выше. Каждый ряд или уровень имел собственный набор механизмов одного и того же типа, которые легко перемещали грузы с уровня на уровень. Завершение построения пирамиды начиналось сверху с самого верхнего уровня, продолжалось вниз, и заканчивалось самыми нижними уровнями, находящимися ближе к земле"
В период сооружения пирамиды Египет был богатой страной. Ежегодно с конца июня до ноября Нил выходил из берегов и заливал своими водами прилегающие поля, оставляя на них толстый слой ила, превращавшего сухой песок пустыни в плодородную почву. Поэтому в благоприятные годы можно было снимать до трех урожаев в год - зерно, фрукты и овощи. Итак, с июня по ноябрь крестьяне не могли трудиться на своих полях. И они были рады, когда каждый год в середине июня в их деревне появлялся писец фараона, составлявший списки желающих работать на строительстве пирамиды.