Становление ранней государственности на Древнем Востоке проходило в целом по единому историческому пути: итогом его было формирование практически у всех народов неограниченной единоличной власти в централизованно управляемом государстве. С этой властью в сообществе были связаны все или почти все политические отношения, эта власть доминировала в религиозной и культурной сфере. Характерные черты общего исторического процесса становления государственности на Востоке определили особенности ранней древневосточной монархии, или, как ее нередко характеризуют, древневосточной деспотии.
Слова деспотия, деспотизм (от древнегреческого despoteia – неограниченная власть) лишены определенного государственно-правового или историко-политического содержания. Входят в употребление они в конце XVII – начале XVIII в.: впервые их употребил французский писатель-моралист Ф. Фенелон в романе «Приключения Телемака» для осуждающей характеристики такого правления, при котором подданные живут в постоянном страхе и не защищены законом. В литературно-политических дискуссиях XVIII в. о правильно построенном государстве понятие «деспотия» играло важную роль: так определили неправильную, пагубную для общества монархию, где государь властен произвольно распоряжаться не только администрацией страны, но и имуществом и даже жизнью подданных. Примеры такого произвольного правления черпали, как правило, из истории средневекового Востока (Турции, Персии и т. д.) или истории древности. Отсутствие гражданских прав в современном смысле стали признавать главенствующей чертой государственного уклада древневосточной монархии, хотя реально все государственно-правовые отношения в ту эпоху просто строились по-другому. Древневосточная государственность действительно выделяется неким особым характером – но эти черты связаны с историческими путями формирования ранних государств вообще и со своеобразием регулирующей роли государства в древневосточном обществе.
18. Латинская Америка в поисках реальной независимости
Победа национально-освободительных революций Спустя некоторое время после провозглашения Колумбийской федерации Боливар возобновил наступление на испанцев (январь 1821 г.). Изгнав их к осени из страны, Боливар двинул свои войска на Кито (ныне – Эквадор). К маю 1822 г. испанцы были вытеснены и оттуда. Территория Кито была присоединена к Колумбии.

Победа латиноамериканского флота в сражении с испанцами у берегов Венесуэлы. Июнь 1823 г. Свой успех, достигнутый в Чили, развивал и Сан-Мартин. В августе 1821 г. он направил военную экспедицию в Перу на купленных у Англии кораблях. Испанцы в панике отступали, а многие солдаты-латиноамериканцы переходили на сторону патриотов. Вскоре испанцы почти без боев были оттеснены в горные районы Анд. Для их окончательного разгрома Сан-Мартин на встрече с Боливаром (июль 1822 г.) попросил ему войсками. Но Боливар согласился прислать лишь небольшой отряд. При всех своих заслугах он был очень честолюбивым человеком и не желал делить с кем бы то ни было лавры освободителя. Видимо, Боливар высказал эту мысль и Сан-Мартину (о содержании их бесед, проходивших наедине, известно мало). Во всяком случае, вскоре после упомянутой встречи Сан-Мартин отказался от своих постов главнокомандующего и правителя Перу и уехал в Европу. Там он и умер в полном забвении спустя почти 30 лет. А с другим латиноамериканским лидером – Мирандой, с согласия Боливара, обошлись еще циничнее. Когда в 1812 г. Миранда был разбит испанцами, его арестовали (якобы за «трусость и измену»), а затем… передали испанцам! Старик Миранда был увезен в Испанию, где вскоре умер в тюрьме.
К IV веку манихейские общины существовали почти на всей территории Римской и Сасанидской империй и в окрестных странах. Римские власти с манихейством боролись: первый антиманихейский указ издал Диоклетианв 297 году, в дальнейшем такие указы издавали христианские императоры в 326, 372 и 381—383 годах. К VI веку манихейство на Западе пришло в упадок. В этот же период в государстве Сасанидов началась борьба со всеми незороастрийскими религиозными организациями, из-за чего большинство манихеев осели в Центральной Азии, центр религиозной организации был перенесён в Самарканд. В VII—VIII веках манихейство проникает в Китай. В 762 году в манихейство обратился Бегю-каган — глава уйгурского государства; официальной религией оно было до разгрома каганата в 840 году, но впоследствии сохранилось в уйгурском Гаочанском государстве, а также проникло в Южную Сибирь, где просуществовало до монгольского завоевания. С IX века начинается преследование манихейства в Китае, аналогичные процессы происходили в мусульманских государствах. Тем не менее, манихейские общины зафиксированы на территории Туркестана и Китая до XIV века, как минимум один манихейский текст вошёл в даосский канон. Манихейство под видом буддийской секты сохранялось в Южном Китае до начала XVII века, единственный манихейский храм остался в Фуцзяни, но он принадлежит буддийской общине.
Становление ранней государственности на Древнем Востоке проходило в целом по единому историческому пути: итогом его было формирование практически у всех народов неограниченной единоличной власти в централизованно управляемом государстве. С этой властью в сообществе были связаны все или почти все политические отношения, эта власть доминировала в религиозной и культурной сфере. Характерные черты общего исторического процесса становления государственности на Востоке определили особенности ранней древневосточной монархии, или, как ее нередко характеризуют, древневосточной деспотии.
Слова деспотия, деспотизм (от древнегреческого despoteia – неограниченная власть) лишены определенного государственно-правового или историко-политического содержания. Входят в употребление они в конце XVII – начале XVIII в.: впервые их употребил французский писатель-моралист Ф. Фенелон в романе «Приключения Телемака» для осуждающей характеристики такого правления, при котором подданные живут в постоянном страхе и не защищены законом. В литературно-политических дискуссиях XVIII в. о правильно построенном государстве понятие «деспотия» играло важную роль: так определили неправильную, пагубную для общества монархию, где государь властен произвольно распоряжаться не только администрацией страны, но и имуществом и даже жизнью подданных. Примеры такого произвольного правления черпали, как правило, из истории средневекового Востока (Турции, Персии и т. д.) или истории древности. Отсутствие гражданских прав в современном смысле стали признавать главенствующей чертой государственного уклада древневосточной монархии, хотя реально все государственно-правовые отношения в ту эпоху просто строились по-другому. Древневосточная государственность действительно выделяется неким особым характером – но эти черты связаны с историческими путями формирования ранних государств вообще и со своеобразием регулирующей роли государства в древневосточном обществе.