С вступлением на престол Филиппа III (1598—1621) начинается длительная агония некогда могущественного испанского государства. Нищей и обездоленной страной управлял фаворит короля герцог Лерма. Мадридский двор поражал современников пышностью и расточительностью. Сокращались доходы казны, из американских колоний приходило все меньше и меньше галеонов, нагруженных драгоценными металлами, но и этот груз нередко становился добычей английских и голландских пиратов или же попадал в руки банкиров и ростовщиков, ссужавших испанской казне деньги под огромные проценты.
С вступлением на престол Филиппа III (1598—1621) начинается длительная агония некогда могущественного испанского государства. Нищей и обездоленной страной управлял фаворит короля герцог Лерма. Мадридский двор поражал современников пышностью и расточительностью. Сокращались доходы казны, из американских колоний приходило все меньше и меньше галеонов, нагруженных драгоценными металлами, но и этот груз нередко становился добычей английских и голландских пиратов или же попадал в руки банкиров и ростовщиков, ссужавших испанской казне деньги под огромные проценты.
По приказу короля Карла IX городские ворота закрыли. В полночь крики ужаса и отчаяния разбудили Париж. Началась резня. Не щадили никого- ни детей, ни женщин, ни стариков. Король приказал убивать всех протестантов. Католиков, которые пытались невинных, убивали тоже. Через несколько часов уже никто не понимал, кого и за что убивают. Люди сводили счеты друг с другом. Должники убивали кредиторов, кредиторы мстили должникам. Кто-то избавлялся от надоевших соседей, кто-то от неверных друзей. Каждый находил причины для расправы. Даже король принял участие в этом безумии, который устроил стрельбу из окна своих покоев.
Генрих Наваррский едва уцелел в этой бойне. Под угрозой расправы он ночью принял католичество и сохранил себе жизнь. Резня в Париже продолжалась еще неделю. Волна массовых убийств прокатилась по Франции и не стихала два месяца. Двести тысяч гугенотов покинули страну.