Отличалась как исполнительница характерных танцев, в первую очередь, русской пляски, в которой умеючи передавала её широту и мягкость. В определённом смысле была преемницей Марфы Муравьёвой, известной своими сценическими образами, воссоздававшими русский женский характер и наделёнными достоверными народно-поэтическими чёрточками[3]:79.
Была первой исполнительницей партии реки Невы в балете Мариуса Петипа «Дочь фараона» (1862). Этот русский танец, исполнявшийся в костюме боярышни, начинавшийся плавным ходом и заканчивавшийся трепаком, с «широким взмахом рук и низким в пояс поклоном» в финале, артистке, согласно свидетельству Сергея Худекова, приходилось повторять по требованию публики по три-четыре раза[3].
Также Мадаева была первой исполнительницей русской пляски I акта в балете Артура Сен-Леона «Конёк-горбунок» (1864, партнёр и соавтор танца — Лев Иванов). Позднее, когда к Мадаевой перешла главная партия в этом балете, балетмейстер по её добавил в спектакль «Славянскую фантазию», что дало балерине возможность полнее выразить национальную особенность образа Царь-девицы. Эта партия, которой балерина сообщила «живые черты русской национальной характерности»[3], стала наиболее крупной артистической удачей исполнительницы. По воспоминаниям балерины Екатерины Вазем «в последнем действии балета, когда Царь-девицу и Иванушку-дурачка выносят на щитах под торжественный марш, зрители устраивали ей громкие «встречи», рукоплеща в такт музыки[3].
Датский балетмейстер Август Бурнонвиль, посетивший Санкт-Петербург в 1874 году по приглашению Мариуса Петипа, также особо отметил русские танцы, исполненные «с несравнимой прелестью изящной Мадаевой»[4].
По обычаю того времени танцовщица выходила на сцену не только в балетах, но и в операх, в том числе, в премьерном представлении оперы Чайковского «Кузнец Вакула» (1876). По словам Германа Лароша, «участие в последнем действии наших балетных звёзд (г-жи Радина, Мадаева, Амосова, гг. Гердт, Иванов, Пишо и Кшесинский) придало сцене, изображавшей придворный праздник, блеск праздника искусства»[3].
Когда дело касалось танцев этой балерины, критики отбрасывали привычный набор комплиментов[3]: «Улыбнётся, — так рублём подарит!» — писали они. Даже в конце её карьеры критики отзывались о Мадаевой как о танцовщице «вечно грациозной и до крайности симпатичной»[5].
Матильда Мадаева попрощалась со сценой в 1878 году. На прощальном бенефисе балерины, с началом её русской пляски, артист Николай Гольц, также находившийся на сцене, «не умышленно, а от избытка чувств» — как он потом объяснил начальству, — крикнул ей: «Не робей, матушка!»
Британія сплатила за участь у війні набагато більшу ціну, ніж передбачав будь-хто з її політиків. Понад 10% населення було мобілізовано, 743 тис. британців загинуло, а 1,7 млн дістали поранення. Таких важких втрат країна досі не знала. Не менш складним було фінансове становище. Внутрішній борг зріс у 10 разів і досяг 6,6 млрд фунтів стерлінгів, зовнішній — 1,2 млрд фунтів стерлінгів. Уперше за свою історію Велика Британія перетворилася на країну-боржника. Виробництво товарів скоротилося на 20%, через ослаблення зв’язків із колоніями відчувалася гостра нестача сировини. Було втрачено 70% торговельного флоту. Через припинення житлового будівництва, зростання цін і податків соціальне становище загострилося.
Населення покладало відповідальність за все на лібералів, які керували урядом. Незважаючи на активність їхнього лідера — прем’єр-міністра Девіда Ллойд Джорджа, суттєво змінити ситуацію на краще в умовах війни не вдавалося. Війна для Великої Британії завершилася перемогою, проте третину національного багатства країна вже втратила.
У грудні 1918 р. відбулися перші післявоєнні парламентські вибори, які назвали «виборами хакі», оскільки на них провідною була тема війни. Коаліція лібералів і консерваторів здобула перемогу. Однак у її складі консерватори суттєво посилили свої позиції. Д. Ллойд Джордж зберіг посаду прем’єр-міністра коаліційного уряду лібералів і консерваторів.