Поворотным пунктом в истории Японии нового времени были события 1868 г., известные в японской историографии под названием «Мэйдзи исин». В политическом плане они привели к свержению феодальной надстройки власти сёгуната Токугава, а также связанной с ней административно-политической системы «бакухан» или «бакуфу» («военно-полевая ставка») и установлению новой системы политической власти централизованного государства абсолютистского типа во главе с императором. В социально-экономическом плане смысл их заключался в создании необходимых предпосылок для развития капитализма, превращения формирующихся капиталистических отношений в формационный уклад.
Новое японское правительство подошло к делу очень серьезно и вдумчиво: оно приступило к масштабным реформам. Начали с основы основ -- поземельных отношений. Государство принудительно выкупило земли у удельных князей, а княжества были реорганизованы в провинции -- с феодальной раздробленностью в Японии, таким образом, покончили, и вся страна стала централизованно управляться из Токио. Бывшие зависимые крестьяне-арендаторы получили свои участки в собственность с разрешением их купли-продажи. Разорившиеся крестьяне могли искать себе заработка в городах -- все былые ограничения на свободу передвижения по стране были сняты.
Новая налоговая система (деньги вместо натуральных податей) дала правительству средства, необходимые для индустриализации. На казенный счет и с иностранных специалистов строилась сеть железных дорог, возводились образцовые промышленные предприятия, которые потом передавались в «доверенные» частные руки. Многие из образовавшихся таким образом крупных фирм существуют и процветают в Японии по сей день.
Конкуренция не поощрялась -- напротив, правительство выращивало монополии (в результате японские товары в начале ХХ века славились своим отвратительным качеством). Однако главная цель индустриализации -- наращивание военной мощи государства -- была достигнута. Армия, которую с 1872 года начали комплектовать на основе всеобщей воинской повинности, быстро перевооружалась, появился современный флот. Японская сухопутная армия строилась по германскому образцу, а военно-морской флот -- по образцу английскому.
Офицерский костяк новой армии составили самураи, и своих солдат они воспитывали в духе традиционной самурайской этики. Делом чести для японского солдата было отдать жизнь за своих командиров и императора в любой момент -- беспрекословно и с радостью. Стремление сохранить жизнь считалось низким и недостойным; вернуться с войны живым было менее почетно, чем погибнуть на поле боя. Воспитанная таким образом армия была яростно сражаться даже в войнах, не связанных с непосредственной угрозой национальным интересам (западные армии в таких случаях были гораздо менее бое европейские солдаты не могли хорошо сражаться за непонятные им цели).
В 1872 году -- примерно в то же время, что и в Европе, -- началось создание системы обязательного всеобщего образования по западным программам для детей обоего пола (школьная система была принята французская, а программы обучения -- американские).
Сеть университетов, средних и начальных школ охватила всю страну, вплоть до самых глухих деревушек. Школы были платными, но население привыкло выполнять распоряжения властей, и европеизированная система образования развивалась очень быстро.
К середине XIX века две трети населения страны уже умели читать и писать -- это значит, что уменьшилась культурная пропасть между низами и верхами, общество было относительно единым. Одновременное переучивание всей страны на западный манер не раскололо, а еще более объединило японцев.
Реформирование политического устройства страны завершилось принятием в 1889 году конституции, в основу которой были положены германские образцы. В Японии появился избираемый частью населения парламент, полномочия которого ограничивались утверждением законов и государственного бюджета; правительство отвечало только перед императором.
Принятие конституции было в основном данью европейским «приличиям». О демократии речи не шло -- реальная власть сосредоточилась в руках узкого круга лиц, окружавших императора, и из всех общественных сил политическим влиянием обладала только армия. За полвека Япония огромный путь -- путь национального самоотречения ради национального самоутверждения. У тех, кого еще недавно не желали пускать в страну, теперь перенимали не только общественное и государственное устройство, не только технику и военную организацию, но и архитектуру, фасоны одежды, прически.
Хочу рассказать вам историю, которая рассказывается в нашей семье из поколения в поколение, и мы, честно говоря, не можем объяснить ее с точки зрения здравого смысла.
Произошла эта история еще в 1930-е годы. Мой дед по маминой линии, ныне уже покойный, был родом из Белоруссии. В то время он был 10-летним ребенком. Его отец (мой прадед) был зажиточным человеком в деревне, имел крепкое хозяйство. Их семья имела хороший дом, наемных работников, возили и сдавали в город сельскохозяйственные продукты.
Однажды мой дед с другими детьми гуляли около деревни, и к нему подошел незнакомый мужчина, он представился знакомым отца (моего прадеда) и просил передать ему кое-что. И протянул моему деду тряпичный сверток, а в нем несколько больших добротных гвоздей. Надо сказать, что мой дед в то время достраивал дом. Мужчина сказал, что отец сам просил одолжить гвозди, что он в курсе и поймет, от кого это. Когда мой дедушка вернулся домой и рассказал отцу об этом мужчине, отдал гвозди, тот очень удивился и сказал, что ни у кого ничего не просил и не знает, кто бы это мог быть. Решили, что кто-то просто ошибся. Но те гвозди так и остались, и когда мой прадед строил крышу дома, он вбил эти гвозди.
С этого времени в доме стали твориться странные вещи. Различные предметы непонятным образом перемещались со своих мест. Моя прабабушка, например, расставит посуду на столе, только выйдет из дома на минуту, возвращается - а посуда уже выставлена аккуратно на полу, а однажды вообще она месила тесто для блинов, вышла на улицу и видит, что деревянная мешалка уже лежит посреди заснеженного огорода, а рядом снег чистый со всех сторон - как будто она по воздуху туда прилетела. Хотя в доме никого не было. Сначала думали, что это проделки детей, ругали их, но дети клялись, что это не они. Тогда мой прадед, чтобы прекратить это, достал те гвозди из крыши. Но это уже не Вызвали батюшку, он освятил дом, но и это не
Однажды проездом в деревне был священник из города и он заночевал в доме моего прадеда, и когда услышал эту историю, сказал, что грядет что-то страшное, и это кого-то из семьи вызывают туда и показал пальцем в небо. У всех похолодело внутри. И, действительно, через некоторое время умирают друг за другом бабушка и дедушка моего деда. Через некоторое время арестовывают моего прадеда и двух его братьев, как кулаков и эксплуататоров (типичное обвинение того времени). Семью в 24 часа выселяют из дома и, не дав собрать вещи, садят в товарняки и везут на Север. По пути от ужасных условий, от дезинтерии умирает 5-летний брат моего деда. Привозят их на Северный Урал и вместе с другими раскулаченными семьями селят в деревянных бараках. В общем, от былого благополучия семьи не осталось и следа, да и от самой семьи остались лишь осколки.
Мой прадед был осужден, и о его судьбе мы узнали только в 91-м году, когда открыли архивы, он был расстрелян в 1937 году. Два его брата тоже погибли в репрессиях.После войны мой дед ездил в свою деревню, видел свой дом, но в нем уже никто не жил, там располагалась местная сельская школа. Еще одно мистическое совпадение: в тот день, когда пришло известие о "гонениях" моего прадеда, со стены упали часы и разбились вдребезги, хотя до этого прочно висели.
С тех пор уже много лет, и нет в живых никого из свидетелей тех событий, мой дед ушел из жизни так и не разгадав для себя эту тайну. Вот, мы до сих пор не можем понять, кто был тот мужчина, и как могли повлиять те гвозди на все беды этой семьи. А вы как думаете?
Человек из Медана» В феврале 1948 года корабли, находившиеся вблизи Индонезии, приняли сигнал бедствия от голландского грузового теплохода «S.S. Ourang Medan». Мужчина на ломанном английском сообщил следующее: «Капитан и все офицеры лежат мёртвые в кубрике и на мостике. Возможно, вся команда мертва». За этим сообщением последовал некий неразборчивый код Морзе и короткая фраза «я умираю». Когда поисковая группа поднялась на борт судна, то увидела, что все офицеры и члены экипажа действительно мертвы, включая даже собаку. Их глаза были широко открыты, а застывшие лица – обращены к солнцу. Тела лежали плашмя, раскинув руки, а на лицах застыла маска ужаса. На трупах не было найдено никаких видимых увечий. Через некоторое время после этого судно взорвалось и затонуло, что сделало дальнейшее расследование этого необъяснимого инцидента невозможным.
Поворотным пунктом в истории Японии нового времени были события 1868 г., известные в японской историографии под названием «Мэйдзи исин». В политическом плане они привели к свержению феодальной надстройки власти сёгуната Токугава, а также связанной с ней административно-политической системы «бакухан» или «бакуфу» («военно-полевая ставка») и установлению новой системы политической власти централизованного государства абсолютистского типа во главе с императором. В социально-экономическом плане смысл их заключался в создании необходимых предпосылок для развития капитализма, превращения формирующихся капиталистических отношений в формационный уклад.
Новое японское правительство подошло к делу очень серьезно и вдумчиво: оно приступило к масштабным реформам. Начали с основы основ -- поземельных отношений. Государство принудительно выкупило земли у удельных князей, а княжества были реорганизованы в провинции -- с феодальной раздробленностью в Японии, таким образом, покончили, и вся страна стала централизованно управляться из Токио. Бывшие зависимые крестьяне-арендаторы получили свои участки в собственность с разрешением их купли-продажи. Разорившиеся крестьяне могли искать себе заработка в городах -- все былые ограничения на свободу передвижения по стране были сняты.
Новая налоговая система (деньги вместо натуральных податей) дала правительству средства, необходимые для индустриализации. На казенный счет и с иностранных специалистов строилась сеть железных дорог, возводились образцовые промышленные предприятия, которые потом передавались в «доверенные» частные руки. Многие из образовавшихся таким образом крупных фирм существуют и процветают в Японии по сей день.
Конкуренция не поощрялась -- напротив, правительство выращивало монополии (в результате японские товары в начале ХХ века славились своим отвратительным качеством). Однако главная цель индустриализации -- наращивание военной мощи государства -- была достигнута. Армия, которую с 1872 года начали комплектовать на основе всеобщей воинской повинности, быстро перевооружалась, появился современный флот. Японская сухопутная армия строилась по германскому образцу, а военно-морской флот -- по образцу английскому.
Офицерский костяк новой армии составили самураи, и своих солдат они воспитывали в духе традиционной самурайской этики. Делом чести для японского солдата было отдать жизнь за своих командиров и императора в любой момент -- беспрекословно и с радостью. Стремление сохранить жизнь считалось низким и недостойным; вернуться с войны живым было менее почетно, чем погибнуть на поле боя. Воспитанная таким образом армия была яростно сражаться даже в войнах, не связанных с непосредственной угрозой национальным интересам (западные армии в таких случаях были гораздо менее бое европейские солдаты не могли хорошо сражаться за непонятные им цели).
В 1872 году -- примерно в то же время, что и в Европе, -- началось создание системы обязательного всеобщего образования по западным программам для детей обоего пола (школьная система была принята французская, а программы обучения -- американские).
Сеть университетов, средних и начальных школ охватила всю страну, вплоть до самых глухих деревушек. Школы были платными, но население привыкло выполнять распоряжения властей, и европеизированная система образования развивалась очень быстро.
К середине XIX века две трети населения страны уже умели читать и писать -- это значит, что уменьшилась культурная пропасть между низами и верхами, общество было относительно единым. Одновременное переучивание всей страны на западный манер не раскололо, а еще более объединило японцев.
Реформирование политического устройства страны завершилось принятием в 1889 году конституции, в основу которой были положены германские образцы. В Японии появился избираемый частью населения парламент, полномочия которого ограничивались утверждением законов и государственного бюджета; правительство отвечало только перед императором.
Принятие конституции было в основном данью европейским «приличиям». О демократии речи не шло -- реальная власть сосредоточилась в руках узкого круга лиц, окружавших императора, и из всех общественных сил политическим влиянием обладала только армия. За полвека Япония огромный путь -- путь национального самоотречения ради национального самоутверждения. У тех, кого еще недавно не желали пускать в страну, теперь перенимали не только общественное и государственное устройство, не только технику и военную организацию, но и архитектуру, фасоны одежды, прически.