Лев Николаевич Толстой не был философом, богословом в полном смысле слова. И сначала я не собирался посвящать целую встречу его религиозно-философским воззрениям. Но все-таки я вижу, что это необходимо. И сегодня мы остановимся на нем в нашем интересном и непростом путешествии по области, долгое время скрываемой от людей, интересующихся русской религиозной мыслью.
Когда мы говорим о Толстом, то прежде всего имеем в виду писателя, автора романов, повестей, но забываем о том, что он также и мыслитель. Можно ли назвать его крупным мыслителем? Он был крупный человек, он был великий человек. И даже если мы не можем принять его философию, почти каждый из нас благодарен ему за какие-то радостные мгновения, нами испытанные, когда мы читали его повести, его художественные произведения. Мало находится людей, которые вообще бы не любили его творчества. В разные эпохи нашей собственной жизни Толстой вдруг открывается нам с каких-то новых, неожиданных сторон.
Объяснение:
В стихотворении "У лукоморья дуб зелёный" есть следующие художественные средства:
1. эпитеты ("златая цепь", "неведанные дорожки", "невиданные звери", "брег песчаный и пустой");
2. олицетворения ("кот учёный песнь заводит, сказки говорит", "бурый волк служит", "ступа идёт, бредёт сама собой");
3. эллипсис ("у лукоморья дуб зелёный", "златая цепь на дубе том" — опущение сказуемого);
4. анафора ("без окон, без дверей", "там чудеса, там леший, там на неведомых дорожках, там лес, там о заре, там королевич, там в облаках, там ступа, там царь, там русский дух, там Русью пахнет").
надеюсь