Я считаю, что вся художественная литература построена на счастье. Но оно бывает либо не долгим, или еще хуже - с летальным концом. Вот, к примеру, поэма "Мцыри". Молодой юноша, который большую часть жизни жил в монастыре без счастья в жизни, с усилием все-таки попадает на свободу. Там он испытывает счастье, которое не имел в монастыре. Он первый раз в жизни оказался на свободе, о которой так давно мечтал. Но по стечению обстоятельств (читай произведение) он погибает.
Или, например, произведение "Бедная Лиза". Молодая девушка, полная мечтаний и надежд, идет продавать ландыши на базар, чтобы больной матери. Там встречает богатого молодого симпатичного человека, который начинает приезжать к ней домой, покупать цветы, и в тоже время не навязчиво проявлять внимание. В один денб он признался Лизе в чувствах, она ему тоже, они оба были влюбленны друг в друга, Лиза была счастлива. Но в один день Эраста (этого самого юношу - читай произведение) вызвали на службу. Он уехал от Лизы, а она искренне его ждала, надеясь на продолжение своего счастья. Но позже, решив проведать в Москве Эраста, она видит его вместе с пожилой барышней, и узнает, что он скоро женится на ней, т.к. она богата. Из-за неразделенной любви Лиза кончает жизнь самоубийством.
На этих премерах можно доказать, что художественная литература была лирической, с счастьем, но таким мималетным...
Прибывшие на Марс космонавты, к своему удивлению, встречают на этой пустынной планете многочисленное и странное население. Монстры, один другого страшнее и несообразнее: многоголовые, многоногие, злющие и бес все вооруженные нестреляющим оружием; почему-то здесь есть и красотки. Откуда этот сброд? Оказывается, из фантастики. На Марсе материализуются бредовые измышления безответственных фантастов. Но теперь, раскрыв тайну человеческого воображения, обиженные марсиане садятся за пишущие машинки, и вот уже по Нью-Йорку шагает уродливый великан — отныне марсианский бред материализуется на Земле.
Рассказ этот пародийный — он высмеивает бытовавшую на Западе авантюрную фантастику, “космическую оперу”. Но сейчас я хотел бы обратить внимание на другое: рассказ этот не только пародиен, но и символичен.
Да, действительно, нашу Землю окружает некий невероятный мир, который называется космосом, невообразимо обширный, необыкновенно пустой, с миллиардами километров “ничего”, пронизанного только лучами, простреливаемого метеоритной пылью. Быть может, — ручаться нельзя — сотни и тысячи лет люди будут рыскать в этой пустоте между мерзлыми глыбами и раскаленными сгустками газа, прежде чем найдут какое-то подобие жизни, не говоря уже о разуме. Но и сейчас, помимо этого подлинного космоса, мерзло-пустого, создан в читательских головах еще один космос, воображаемый, где носятся взад и вперед ракетные корабли, пороховые, водородные, атомные, мезонные, анамезонные, фотонные, внепространственные, ноль—пространственные, — необозримый мир, густо населенный героями, космос литературный, придуманный писателями в соответствии с их симпатиями, личными, классовыми, историческими, национальными, профессиональными. И население получилось до того пестрое, что разобраться в нем нелегко — нужно сопоставлять вкусы и взгляды писателей разных стран и разных времен. Нельзя, свалив два десятка рассказов в одну кучу, сказать: вот литературные герои космоса. Нужны еще примечания — что за герои, откуда, требуется этакий адрес-календарь — “кто есть кто” в литературном космосе, что за герой, кто послал его, куда и с какой целью.