Liudmila sharukhia оракул (88343) 1 год назадгордость- это потребность человека в том, чтобы доказать всем вокруг свою ценность и правоту. тем самым человек пытается утвердить свою самостоятельность и избавиться от чувства вины за себя и свой образ жизни. здесь важно то, что человек не способен сам себя «простить», а потому он вынужден искать прощения извне. самое очевидное проявление проблемы гордости — это борьба за власть. сюда входит все, от детских споров о том, чей папа круче, до президентских выборов. любая власть, реальная или номинальная, позволяет утихомирить чувство сомнения в собственной правоте. всем знаком такой тип руководителей, для которых чувство власти куда важнее того, ради чего им эта власть дана. к проблеме гордости относятся и все возможные соревнования — житейские, спортивные и политические. победа над соперником, пусть даже и в игровых условиях, точно так же тешит тщеславие, как и обладание властью над людьми. и тут же находятся все формы сопереживания соревнующимся. люди вступают в партии и болеют за любимые команды только для того, чтобы присоседиться к чужой победе и ощутить ее вкус опосредованно. в отношениях с людьми гордыня проявляется, например, как склонность давать оценки. в самой грубой форме, это примитивная критика и унижение, которые так легко пронаблюдать на любом форуме или в комментариях любого блога. более тонкая форма — это, наоборот, похвала. может показаться, что похвала — это возвышение собеседника, но в действительности подтекст совершенно иной. ведь, чтобы хвалить, нужно иметь право дать оценку, а чтобы дать оценку, нужно ставить себя выше оцениваемого. поэтому, не важно, что делает моська — лает или облизывает — в обоих случая она отыгрывает свою гордыню. чувствительность, склонность к сомнениям, стремление нравиться всем, угодничество, подчиненность — все это находится на полюсе ничтожества. на маятнике гордости и ничтожества раскачиваются все. разница между людьми только в амплитуде и том, какой полюс становится опорой в сознательной жизни, а какой действует преимущественно бессознательно. мудрецы говорят: «не пытайся изменить мир — измени себя». нет смысла сражаться с ветряными мельницами, в попытке что-либо изменить в окружающем мире. все что можно сделать — это перестать раскачивать свой собственный маятник, и, когда он будет близок к остановке, просто спрыгнуть с него. может казаться, что с достижением какого-то рубежа в социальном успехе, наступит расслабление, и борьба прекратится сама собой. но это не так. с каждой ступенькой на пути укрепления гордыни, полюс ничтожества и чувства собственной неполноценности становится только сильнее, а потому с каждым шагом будут требоваться все новые и более масшатбные победы. поэтому погоня за достижениями и успехом никогда не прекратится — она может лишь набирать скорость, как течение реки перед водопадом. из этой игры нет другого выхода, кроме как перестать в нее играть. но представьте, насколько это сложно, ведь в попытках остановиться в игру включаются все те же демонические силы. жалость к себе будет требовать продолжения банкета, а гордыня будет отстаивать право на самоутверждение. и даже когда человек понимает, что игра ведет в тупик и на полном серьезе пытается сойти с этого поезда, он опять оказывается в ловушке — гордыня теперь отыгрывается через чувство своей избранности и особенности, а чувство ничтожества будет подыгрывать в том, чтобы уберечь этот самообман от разоблачения. сменить декорации легко, но сложно сойти со сцены…
Державин сделал русскую поэзию XVIII-XIX веков такой, которую сейчас мы так любим и красотой которой так восхищаемся. До этого поэты-соотечественники только рассуждали в стихотворной форме о смерти, старости и разных нравоучительных предметах. Одописцам полагалось прятать свою личность, будто их устами глаголет сама истина. Державин выступил в литературе на закате классицизма и, чутко относясь к новым поэтическим веяниям, не мог остаться правоверным классиком. Освободившись от сковывавших его пут нормативности, редкостный талант Державина развернулся с молниеносной быстротой и поэтической силой. Организующим центром поэзии Державина все больше становится образ автора, единый во всех произведениях. И как человек, а не условно-отвлеченный «пиит» , он видит личностные недостатки вельмож, их «небесно-голубые взоры туньтку
