Жилин и Костылин - герои повести "Кавказский пленник" Л. Н. Толстого. Они оба русские офицеры. Участвуют в войне за присоединение кавказа к России. Жилину пришло письмо от матери, которая просит приехать к ней перед смертью, проститься. Любящий сын почти без размышлений отправился в дорогу. Однако одному ехать было нельзя. Могли поймать и убить татары. Ехали группой, но очень медленно. Жилин с Костылиным решили поехать одни вперед. Жилин был осторожным и предусмотрительным. Убедившись, что у Костылина заряжено ружье, а в ножнах у него шашка, он решил подняться на гору и посмотреть, не едут ли татары. Лишь только он поднялся на лошади на вершину, он увидел тех, кого так не хотел увидеть. Совсем недалеко от него стояли татары, заметившие офицера. Жилин был храбр и, подумав, что если доьежит до ружья (оно было у Костылина) , то они закричал Костылину. Но трусливый офицер испугался за свою жизнь и убежал. совершив подлый поступок. Обоих офицеров взяли в плен, где они и встретились. Главный из татар сказал, что нужно выкуп заплатить, чтобы выпустили их. (5000 рублей). Костылин сразу же написал домой письмо, чтобы деньги выслали. А Жилин сказал. что если его убьют совсем ничего не получат, велел подождать. Письмо он на другой адрес отправил. Ему было жалко тяжело заболевшую мать, да денег-то таких уних и не водилось. Больше у Жилина из родственников никого не было. Он подумал. что сможет убежать. В плену Жилин ночью рыл подкоп, а днем делал кукол для девочки Дины. Девочка взамен приносила ему лепешки и молоко. Ленивый Костылин весь день ничего не делал, а ночью спал. И вот наступил день. когда все было готово к побегу. Они бежали вместе с Костылиным. Они истерли ноги о камни и слабого Костылина пришлось нести на себе. Поэтому их и поймали. Их посадили в большуя яму, но Дина принесла палку и Жилину убежать. На этот раз Костылин испугался бежать. Жилин успел дойти до своих. Костылина же только через месяц выкупили за 5000 рублей. В итоге, в рассказе Толстого "Кавказский пленник" Жилин показывает мужество и храбрость, а Костылин- лень, трусость и слабость.
Онегин был по мненью многих (Судей решительных и строгих) Ученый малый, но педант: Имел он счастливый талант Без принужденья в разговоре Коснуться до всего слегка, С ученым видом знатока Хранить молчанье в важном споре И возбуждать улыбку дам Огнем нежданных эпиграмм.
Латынь из моды вышла ныне: Так, если правду вам сказать, Он знал довольно по-латыне, Чтоб эпиграфы разбирать, Потолковать об Ювенале, В конце письма поставить vale, Да помнил, хоть не без греха, Из Энеиды два стиха. Вот мой Онегин на свободе; Острижен по последней моде, Как dandy 2 лондонский одет — И наконец увидел свет. Он по-французски совершенно Мог изъясняться и писал; Легко мазурку танцевал И кланялся непринужденно; 3. Высокой страсти не имея Для звуков жизни не щадить, Не мог он ямба от хорея, Как мы ни бились, отличить. Бранил Гомера, Феокрита; Зато читал Адама Смита И был глубокой эконом, То есть умел судить о том, Как государство богатеет, И чем живет, и почему Не нужно золота ему,
4. Как рано мог он лицемерить, Таить надежду, ревновать, Разуверять, заставить верить, Казаться мрачным, изнывать, Являться гордым и послушным, Внимательным иль равнодушным! Как томно был он молчалив, Как пламенно красноречив, В сердечных письмах как небрежен!
5. Как он умел казаться новым, Шутя невинность изумлять, Пугать отчаяньем готовым, Приятной лестью забавлять, Ловить минуту умиленья, Невинных лет предубежденья Умом и страстью побеждать, Невольной ласки ожидать, Молить и требовать признанья, Подслушать сердца первый звук, Преследовать любовь, и вдруг Добиться тайного свиданья.. .
6. Как рано мог уж он тревожить Сердца кокеток записных! Когда ж хотелось уничтожить Ему соперников своих, Как он язвительно злословил! Какие сети им готовил!
7. Онегин входит, Идет меж кресел по ногам, Двойной лорнет скосясь наводит На ложи незнакомых дам; Все ярусы окинул взором, Всё видел: лицами, убором Ужасно недоволен он; С мужчинами со всех сторон Раскланялся, потом на сцену В большом рассеянье взглянул, Отворотился — и зевнул,
8. Второй Чадаев, мой Евгений, Боясь ревнивых осуждений, В своей одежде был педант И то, что мы назвали франт. Он три часа по крайней мере Пред зеркалами проводил И из уборной выходил Подобный ветреной Венере, Когда, надев мужской наряд, Богиня едет в маскарад.
9. Нет: рано чувства в нем остыли; Ему наскучил света шум; Красавицы не долго были Предмет его привычных дум; Измены утомить успели; Друзья и дружба надоели, Затем, что не всегда же мог Beef-steaks и страсбургский пирог Шампанской обливать бутылкой И сыпать острые слова, Когда болела голова; И хоть он был повеса пылкой, Но разлюбил он наконец И брань, и саблю, и свинец.
10. Два дня ему казались новы Уединенные поля, Прохлада сумрачной дубровы, Журчанье тихого ручья; На третий роща, холм и поле Его не занимали боле; Потом уж наводили сон; Потом увидел ясно он, Что и в деревне скука та же, Хоть нет ни улиц, ни дворцов, Ни карт, ни балов, ни стихов. Хандра ждала его на страже,
