Question

Этот текст так чтоб можно было написать изложение но сильно не укорачивание.

весь этот день как нельзя лучше. мы веселились, как дети. ася была мила и проста. гагин радовался, глядя на нее. я ушел поздно. въехавши на середину рейна, я попросил перевозчика пустить лодку вниз по течению. старик поднял весла — и царственная река понесла нас. глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал тайное беспокойство на поднял глаза к небу — но и в небе не было покоя: испещренное , оно всё шевелилось, двигалось, содрогалось; я склонился к но и там, и в этой темной, холодной глубине, тоже колыхались, дрожали звезды; тревожное оживление мне чудилось повсюду — и тревога росла во мне самом. я облокотился на край шёпот ветра в моих ушах, тихое журчанье воды за кормою меня раздражали, и свежее дыханье волны не охлаждало меня; соловей запел на берегу и заразил меня сладким ядом своих звуков. слезы закипали у меня на глазах, но то не были слезы беспредметного восторга. что я чувствовал, было не то смутное, еще недавно испытанное ощущение всеобъемлющих желаний, когда душа ширится, звучит, когда ей кажется, что она всё понимает и всё нет! во мне зажглась жажда счастия. я еще не смел назвать его по имени, — но счастья, счастья до пресыщения — вот чего хотел я, вот о чем а лодка всё неслась, и старик перевозчик сидел и дремал, наклонясь над веслами.
​

Answer 1

ответ:

объяснение:

весь этот день прошел как нельзя лучше. мы веселились, как дети. ася была мила и проста. гагин радовался, глядя на нее. я ушел поздно. въехавши на середину рейна, я попросил перевозчика пустить лодку вниз по течению. старик поднял весла — и царственная река понесла нас. глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал тайное беспокойство на поднял глаза к небу — но и в небе не было покоя: испещренное , оно всё шевелилось, двигалось, содрогалось; я склонился к но и там, и в этой темной, холодной глубине, тоже колыхались, дрожали звезды; тревожное оживление мне чудилось повсюду — и тревога росла во мне самом. я облокотился на край шёпот ветра в моих ушах, тихое журчанье воды за кормою меня раздражали, и свежее дыханье волны не охлаждало меня; соловей запел на берегу и заразил меня сладким ядом своих звуков. слезы закипали у меня на глазах, но то не были слезы беспредметного восторга. что я чувствовал, было не то смутное, еще недавно испытанное ощущение всеобъемлющих желаний, когда душа ширится, звучит, когда ей кажется, что она всё понимает и всё нет! во мне зажглась жажда счастия. я еще не смел назвать его по имени, — но счастья, счастья до пресыщения — вот чего хотел я, вот о чем а лодка всё неслась, и старик перевозчик сидел и дремал, наклонясь над веслами.

​