Когда-то во времена еще царей,родилась на свет девочка. родилась он в нищей семье и поэтому знала , что такое по-настоящему счастье.назвали ее родители ольгой. девочка также как и все росла и развивалась. на взгляд она ничем не отличалась от других окружающих ее детей. но внутри она была и вовсе не такая как все. в день своего десятилетия девочка с головой окунулась в мир иллюзий. мать отправила ее бабушке на весь день,который был не счастлив для ее семьи. ольгу отправили, что бы та не видела кончины своего отца. идя по лесу , она почувствовала , как ей стала плохо. будто кто-то вселился в нее , девочка упала . глаза помутнели , руки посинели. дыхание прекратилось. к счастью,а может быть и на беду,бездыханное тело ребенка заметила дикая кошка,на тот момент имевшая только две жизни. кошка запрыгнула на грудь ольги и лапой провела по бледному личику . как вдруг из глаз кошки потекли слезы , которые упали на глаза девочки. кошка резко убежала будто чувствуя опастность, но не скрылась, а просто притаилась. как вдруг тело пробило судорогой и ольга открыла глаза.девочка открыла мир для себя. она слышала много - много голосов. и приятных, и неприятных ей. как вдруг увидела промелькнувшее пятно в кустах,которое со страхом в голосе говорило ей: " беги,беги глупая ! ". ольга подскачив побежала в направлении бабушки, чувствовала страх и слышала много голосов,которые так мешали ей что-либо понять. как вдруг на дорогу ей вышел волк. он будто читала его мысли.девочка поняла, что она получила новую жизнь в дар. девочка выросла и стала краше всех на селении. была хитра , умна и красива. а взгляд у нее был , как у кошки. сорри, что с ошибками((
Онегин был по мненью многих (Судей решительных и строгих) Ученый малый, но педант: Имел он счастливый талант Без принужденья в разговоре Коснуться до всего слегка, С ученым видом знатока Хранить молчанье в важном споре И возбуждать улыбку дам Огнем нежданных эпиграмм.
Латынь из моды вышла ныне: Так, если правду вам сказать, Он знал довольно по-латыне, Чтоб эпиграфы разбирать, Потолковать об Ювенале, В конце письма поставить vale, Да помнил, хоть не без греха, Из Энеиды два стиха. Вот мой Онегин на свободе; Острижен по последней моде, Как dandy 2 лондонский одет — И наконец увидел свет. Он по-французски совершенно Мог изъясняться и писал; Легко мазурку танцевал И кланялся непринужденно; 3. Высокой страсти не имея Для звуков жизни не щадить, Не мог он ямба от хорея, Как мы ни бились, отличить. Бранил Гомера, Феокрита; Зато читал Адама Смита И был глубокой эконом, То есть умел судить о том, Как государство богатеет, И чем живет, и почему Не нужно золота ему,
4. Как рано мог он лицемерить, Таить надежду, ревновать, Разуверять, заставить верить, Казаться мрачным, изнывать, Являться гордым и послушным, Внимательным иль равнодушным! Как томно был он молчалив, Как пламенно красноречив, В сердечных письмах как небрежен!
5. Как он умел казаться новым, Шутя невинность изумлять, Пугать отчаяньем готовым, Приятной лестью забавлять, Ловить минуту умиленья, Невинных лет предубежденья Умом и страстью побеждать, Невольной ласки ожидать, Молить и требовать признанья, Подслушать сердца первый звук, Преследовать любовь, и вдруг Добиться тайного свиданья.. .
6. Как рано мог уж он тревожить Сердца кокеток записных! Когда ж хотелось уничтожить Ему соперников своих, Как он язвительно злословил! Какие сети им готовил!
7. Онегин входит, Идет меж кресел по ногам, Двойной лорнет скосясь наводит На ложи незнакомых дам; Все ярусы окинул взором, Всё видел: лицами, убором Ужасно недоволен он; С мужчинами со всех сторон Раскланялся, потом на сцену В большом рассеянье взглянул, Отворотился — и зевнул,
8. Второй Чадаев, мой Евгений, Боясь ревнивых осуждений, В своей одежде был педант И то, что мы назвали франт. Он три часа по крайней мере Пред зеркалами проводил И из уборной выходил Подобный ветреной Венере, Когда, надев мужской наряд, Богиня едет в маскарад.
9. Нет: рано чувства в нем остыли; Ему наскучил света шум; Красавицы не долго были Предмет его привычных дум; Измены утомить успели; Друзья и дружба надоели, Затем, что не всегда же мог Beef-steaks и страсбургский пирог Шампанской обливать бутылкой И сыпать острые слова, Когда болела голова; И хоть он был повеса пылкой, Но разлюбил он наконец И брань, и саблю, и свинец.
10. Два дня ему казались новы Уединенные поля, Прохлада сумрачной дубровы, Журчанье тихого ручья; На третий роща, холм и поле Его не занимали боле; Потом уж наводили сон; Потом увидел ясно он, Что и в деревне скука та же, Хоть нет ни улиц, ни дворцов, Ни карт, ни балов, ни стихов. Хандра ждала его на страже,
