Весь стих пронизан идеей патриотизма . В первые четыре строки умещено невероятное количество страдания, тоски, необъятного горя. В каждом слове горечь утраты самых мужественных и отважных, имена которых неизвестны и образ которых не сохранился, о которых мы можем говорить только в общем, обо всех разом. Их подвиги на расписаны, но героизм их от этого не уменьшен. В следующих строках автор подчёркивает патриотизм каждого солдата, воевавшего за одно, за нашу землю, за нашу Родину. И каждый солдат с потерянным именем -герой. Бесстрашие воевавших победило врага и не сломлен дух ни каким горем, ни каким поражением. В последнем четверостишие Высоцкий горит о невосполнимой, необъятной утрате, которая касается не каждого по-отдельности, а всех вместе. И нет меры великой скорби о смерти неизвестных героев.
Секрет здесь в том, что и сказка насыщена такими подробностями, которым мы верим сразу же, потому что они жизненны. О тех реальных людях, которые в качество персонажей выведены на страницах «Тома Сойера», литературоведам удалось кое-что разузнать (а кое-что сообщил сам Твен), и выяснилось, что в жизни они были не совсем такие, как в повести. Ну, например, вдову Дуглас в действительности звали миссис Холлидей, и она вправду отличалась гостеприимством, заботливостью и щедростью. Но в повести Твен умолчал, что этой миссис Холлидей больше всего в мире хотелось снова выйти замуж, она заманивала к себе возможных женихов, намного ее моложе, и еще гадалок, которым всегда сообщала, что в юности ей напророчили трех супругов, а пока был только один.
Миссис Холлидей была по-своему симпатичная, радушная женщина - это в книге осталось, а вот о том, насколько убогими мыслями и желаниями она жила, Твен решил не упоминать. В «Томе Сойере» буквально каждая глава должна была светиться радостью. А если на горизонте героев появлялись предвестия бури, то и буря в конечном счете оказывалась нестрашной - быстро проносилась, не причинив ущерба, и мир снова сиял первозданной красотой. И люди должны были быть под стать такому миру - чуточку смешные, добрые и ласковые, ну разве что за исключением Индейца Джо да еще учителя Доббинса.
Под пером другого писателя, наверное, дала бы себя почувствовать умиленность этой кажущейся гармонией, а стало быть, пробилась и неверная нота. Но ничего этого нет у Твена. Он описывал историю своих ранних лет, и в главном он был верен правде. До него американская литература не знала художника с подобной неукоснительной верностью воссоздать мысли, интересы, побуждения, чувства, весь строй души совсем еще юного героя, у которого, однако, свои твердые понятия об окружающей жизни, свой взгляд на вещи, свод логика. Нам эти понятия и эта логика могут показаться наивными, забавными, могкет быть, и нелепыми, но мы и на секунду не усомнимся в том, что подростки, жившие в Санкт-Петербурге ла Миссисипи, могли думать и чувствовать только так, как показал Твен,
И сотого мы как бы вес время рядом с ними, деля все их тревоги и радуясь всем их удачам. Это мы сами, а не только Том с Геком, погружаемся в звенящую тишину летнего полдня. И ищем сокровища в .та и их таенных опустевших домах горожан, которые разъехались кто на Запад, кто на Юг. И подкладываем ужей в рабочую корзинку тети Полли, наслаждаясь ее испуганными кринами. И томимся в воскресной школе, придумывая что-нибудь необыкновенное,- прорываем подземный ход, ведущий через два океана прямехонько в Китай, вывешиваем черный пиратский флаг на корме полусгнившей барки, которой доберешься разве что до Джексонова острова посредине реки.
В первые четыре строки умещено невероятное количество страдания, тоски, необъятного горя. В каждом слове горечь утраты самых мужественных и отважных, имена которых неизвестны и образ которых не сохранился, о которых мы можем говорить только в общем, обо всех разом. Их подвиги на расписаны, но героизм их от этого не уменьшен.
В следующих строках автор подчёркивает патриотизм каждого солдата, воевавшего за одно, за нашу землю, за нашу Родину. И каждый солдат с потерянным именем -герой.
Бесстрашие воевавших победило врага и не сломлен дух ни каким горем, ни каким поражением.
В последнем четверостишие Высоцкий горит о невосполнимой, необъятной утрате, которая касается не каждого по-отдельности, а всех вместе. И нет меры великой скорби о смерти неизвестных героев.