Нынче речи о Берлине.
Шутки прочь, - подай Берлин.
И давно уж не в помине,
Скажем, древний город Клин.
И на Одере едва ли
Вспомнят даже старики,
Как полгода с бою брали
Населенный пункт Борки.
А под теми под Борками
Каждый камень, каждый кол
На три жизни вдался в память
Нам с солдатом-земляком.
Был земляк не стар, не молод,
На войне с того же дня
И такой же был веселый,
Наподобие меня.
Приходилось парню драпать,
Бодрый дух всегда берег,
Повторял: "Вперед, на запад",
Продвигаясь на восток.
Между прочим, при отходе,
Как сдавали города,
Больше вроде был он в моде,
Больше славился тогда.
И по странности, бывало,
Одному ему почет,
Так что даже генералы
Были будто бы не в счет.
Срок иной, иные даты.
Разделен издревле труд:
Города сдают солдаты,
Генералы их берут.
В общем, битый, тертый, жженый,
Раной меченный двойной,
В сорок первом окруженный,
По земле он шел родной.
Шел солдат, как шли другие,
В неизвестные края:
"Что там, где она, Россия,
По какой рубеж своя?.."
И в плену семью кидая,
За войной спеша скорей,
Что он думал, не гадаю,
Что он нес в душе своей.
Но какая ни морока,
Правда правдой, ложью ложь.
Отступали мы до срока,
Отступали мы далеко,
Но всегда твердили:
- Врешь!..
И теперь взглянуть на запад
От столицы. Край родной!
Не на шутку был он заперт
За железною стеной.
И до малого селенья
Та из плена сторона
Не по щучьему веленью
Вновь сполна возвращена,
По веленью нашей силы,
Русской, собственной своей.
Ну-ка, где она, Россия,
У каких гремит дверей!
И, навеки сбив охоту
В драку лезть на свой авось,
Враг ее - какой по счету! -
Пал ничком и лапы врозь.
Над какой столицей круто
Взмыл твой флаг, отчизна-мать!
Подождемте до салюта,
Чтобы в точности сказать.
Срок иной, иные даты.
Правда, ноша не легка...
Но продолжим про солдата,
Как сказали, земляка.
Дом родной, жена ли, дети,
Брат, сестра, отец иль мать
У тебя вот есть на свете, -
Есть куда письмо послать.
А у нашего солдата -
Адресатом белый свет.
Кроме радио, ребята,
Близких родственников нет.
На земле всего дороже,
Коль имеешь про запас
То окно, куда ты сможешь
Постучаться в некий час.
На походе за границей,
В чужедальней стороне,
Ах, как бережно хранится
Боль-мечта о том окне!
А у нашего солдата, -
Хоть сейчас войне отбой, -
Ни окошка нет, ни хаты,
Ни хозяйки, хоть женатый,
Ни сынка, а был, ребята, -
Рисовал дома с трубой...
Под Смоленском наступали.
Выпал отдых. Мой земляк
Обратился на привале
К командиру: так и так, -
Отлучиться разрешите,
Дескать, случай дорогой,
Мол, поскольку местный житель,
До двора - подать рукой.
Разрешают в меру срока...
Край известный до куста.
Но глядит - не та дорога,
Местность будто бы не та.
Вот и взгорье, вот и речка,
Глушь, бурьян солдату в рост,
Да на столбике дощечка,
Мол, деревня Красный Мост.
И нашлись, что были живы,
И скажи ему с Все по правде, что служивый -
Достоверный сирота.
У дощечки на развилке,
Сняв пилотку, наш солдат
Постоял, как на могилке,
И пора ему назад.
И, подворье покидая,
За войной спеша скорей,
Что он думал, не гадаю,
Что он нес в душе своей...
Но, бездомный и безродный,
Воротившись в батальон,
Ел солдат свой суп холодный
После всех, и плакал он.
На краю сухой канавы,
С горькой, детской дрожью рта,
Плакал, сидя с ложкой в правой,
С хлебом в левой, - сирота.
Плакал, может быть, о сыне,
О жене, о чем ином,
О себе, что знал: отныне
Плакать некому о нем.
Должен был солдат и в горе
Закусить и отдохнуть,
Потому, друзья, что вскоре
Ждал его далекий путь.
До земли советской края
Шел тот путь в войне, в труде.
А война пошла такая -
Кухни сзади, черт их где!
Позабудешь и про голод
За хорошею войной.
Шутки, что ли, сутки - город,
Двое суток - областной.
Срок иной, пора иная -
Бей, гони, перенимай.
Белоруссия родная,
Украина золотая,
Здравствуй, пели, и прощай.
Позабудешь и про жажду,
Потому что пиво пьет
На войне отнюдь не каждый
Тот, что брал пивной завод.
Так-то с ходу ли, не с ходу,
Соступив с родной земли,
Пограничных речек воду
Мы с боями перешли.
Счет сведен, идет расплата
На свету, начистоту.
Но закончим про солдата,
Про того же сироту.
Где он нынче на поверку.
Может, пал в бою каком,
С мелкой надписью фанерку
Занесло сырым снежком.
АНАЛИЗ
Ни огня, ни чёрной хаты…
Глушь и снег… Навстречу мне
Только вёрсты полосаты
Попадаются одне.
Путь лирического героя, как и путь самого поэта, непрост, но, несмотря на грустные настроения, произведение полно надежды на лучшее. Жизнь делится на чёрные и белые полосы, как и верстовые столбы. Поэтический образ “полосатых вёрст” - это поэтический символ, олицетворяющий собою “полосатую” жизнь человека. Автор перемещает взгляд читателя с неба на землю: “по дороге зимней”, “тройка бежит”, “колокольчик … гремит”, песни ямщика. Во второй и третьей строфах автор дважды употребляет однокоренные слова (“Печальные”, “печально”) которые понять душевное состояние путешественника. С аллитерации поэт изображает поэтический образ художественного пространства – печальные поляны. Читая стихотворение, мы слышим звон колокольчика, скрип полозьев по снегу, песню ямщика. Долгая песня ямщика – значит длинная, долгозвучная. Седоку грустно, тоскливо. И читателю невесело. В песне ямщика воплощается основное состояние русской души: “разгулье удалое”, “сердечная тоска”. Рисуя природу, Пушкин изображает внутренний мир лирического героя. Природа соотносится с переживаниями человека. На небольшом отрезке текста поэт использует многоточие четыре раза - Поэт хочет передать грусть седока. Что-то недоговорённое есть в этих строчках. Может быть, человек, путешествующий в кибитке, не хочет ни с кем делиться своей грустью. Ночной пейзаж: чёрные хаты, глушь, снег, полосатые верстовые столбы. Во всей природе холод и одиночество. Приветливый огонёк в окне хаты, который может светить заблудившемуся путнику, не горит. Чёрные хаты – без огня, но “чёрный” - это не только цвет, но и зло, неприятные моменты жизни. В последней строфе снова грустно, скучно. Ямщик умолк, звучит только “однозвучный” колокольчик. Применяется прием кольцевой композиции: «пробирается луна» — «отуманен лунный лик». Но долгая дорога имеет приятную конечную цель — встречу с любимой:
Скучно, грустно… Завтра, Нина,
Завтра к милой возвратясь,
Я забудусь у камина,
Нагляжусь не наглядясь.
При драматизме ситуации вынужденной несвободы Пушкин, обходясь без религиозных мотивов, демонстрирует истинно христианское отношение к миру, его принятие. Образ зимней дороги как метафоры ж