Произведение "Мещёрская сторона" К. Г. Паустовского Задание такое: Найдите в тексте сравнения, в которых встречаются слова в переносном(метафорическом) значении. Объясните, почему эти сравнения поражают нас яркостью, необычностью, свежестью.
Концепция: беспорядок и опустошение, оставленные по окончанию пира противопоставлены чистому и непорочному звездному миру, взирающему с высоты на плачевный результат событий жизни человека, на суету, и беспокойство. Время и пространство двух строф этого стиха различаются, хотя, казалось бы, выйдя с пира в полночь (время!), когда сияли звезды, люди глядят на них. Но описание пира ассоциируется с древним миром: амфоры, корзины, кубки, венки на головах указывают на то, что дело происходит пару тысячелетий назад... А выходят пировавшие будто бы в другую реальность: шум и движение бессонных толп на освещенных ночных улицах - это уже, скорее, наше время. Вот для звезд времени нет, их время - вечность. Пространство в первой строфе ограничено светлым залом с атрибутами законченного пира. Затем оно раздвигается до улицы и, более того, до звезд в вышину и всего, что охватывает их свет в земной протяженности. Образ: а) зала, где был пир . Он рисуется конкретными деталями: недопитыми винами, опрокинутыми корзинами, клубящимися еще ароматами. Автором передается усталость и окончание веселья - хор смолк, гости встали и уходят. Да уж и ушли только что! б) беспокойного города - тускло-рдяное освещение и бессонные толпы не вызывают желания рассматривать какие-то подробности. Да их и нет. в) образ горящих вечных звезд - высоких, далеких, отстраненных и вечных. Средства выразительности различны при описании каждого из образов. Для зала скупые короткие предложения с характерной инверсией - глагол, в основном, стоит на первом месте и в времени. А конце строфы, при переходе к описанию ночи порядок слов в предложении восстанавливается, появляются эпитеты к залу (опустевший, светлый). Для города же глаголов нет, он описывается исключительно эпитетами. Единственный глагол относится к звездам - "горели". Создается эффект ненужности всей суеты, звезды видят мир, не придавая значения возне смертных. Эпитетами (беспокойный, шумный, бессонный, тускло-рдяный ) дольний чад противопоставляется горнему выспреннему пределу, для которого они более высокого слога (чистые, непорочными). Для звезд использован прием олицетворения - они отвечают лучами. Для города - метонимия (беспокойный не град, а люди в нем). И весь пир, как мне кажется, это скрытая метафора земной человеческой жизни. .
Глава 11. Переход через Чили. Гленарван взял с собой четырёх проводников-туземцев и одного мальчика... Обычно путешественники питаются в дороге сушеным мясом, рисом, приправленным перцем, и дичью, которую удастся подстрелить. Воду пьют из горных ручьев, приправляя несколькими каплями рома. Все их постельные принадлежности - седло - рекадо, сделанное из бараньих шкур - пелионов. Гленарван одел всю экспедицию в чилийские одежды - пончо. Мулы были в богатой сбруе, с арабскими удилами во рту, с длинными плетеными поводьями, служившими одновременно и кнутом, с металлическими украшениями на уздечке, с яркими альфохрас - двойными холщовыми мешками с дневным запасом продуктов. Дневной переход обычно продолжался с восьми утра до шестнадцати часов. Большое место в главе занимает описание города Арауко - столицы Араукании, где живет сильное и гордое дикое племя молуче. Мужчины - рослые, с плоскими лицами медно-красного цвета, крупными головами с копной черных волос. Их несчастные и отважные женщины несли на себе всю тяжелую работу: чистили лошадей, ходили за плугом, охотились за дичью вместо своих мужчин - повелителей, а также выделывали красивые пончо. На изготовление одного пончо уходило два года труда, и стоило оно не менее ста долларов. Глава 12. На высоте двенадцати тысяч футов - интереснейшее описание природно-климатических зон, сменяющих одна другую, растительного, животного мира, состояния ледников, воздуха. Не менее интересна сюжетная канва повествования о неожиданных трудностях и опасностях путешественников. "...Здесь трава еще боролась с камнями, пробиваясь между ними, но уже чувствовалось, что царство минералов побеждает царство растений. О близости вулкана Антуко говорили застывшие лавы цвета железа... ясно было, что для этой горной местности час окончательного формирования еще не пробил... Барометр показал, что путешественники уже достигли высоты в семь тысяч пятьсот футов. Они находились на вторичных плоскогорьях, где кончалась древесная растительность. Тут прыгали... ламы - драгоценные горные животные, заменяющие и барана, и быка, и лошадь... и шиншиллы - маленькие боязливые грызуны, нечто среднее между зайцем и тушканчиком, ценные своим мехом. Задние лапки делали их похожими на кенгуру... эти проворные зверьки, подобно белке, скакали по верхушкам деревьев... На высоте 9 000 футов, у границы вечных снегов, бродили целыми стадами жвачные животные необыкновенной красоты: альпака с длинной шелковистой шерстью и викуньи - безрогая коза, изящная и благородная, с тончайшей шерстью... Путники достигли пояса кустарников... (еще выше) кустарники сменились злаками и кактусами. На высоте же 11 000 тысяч футов исчезли и они... развернулось огромное, без всяких следов растительности плоскогорье, похожее на пустыню. Воздух здесь был сухой, а небо ярко-голубого цвета. На этой высоте дождей не бывает: испарения здесь превращаются в снег или град... словно кости скелета, торчали... порфировые и базальтовые вершины... Разреженный воздух вызывал у путешественников удушье, кровоточили десны и губы,.. приходилось часто дышать,.. и головокружение, этот ужасный бич гор... то один, то другой падал, а поднявшись, был уже не в состоянии идти и тащился на коленях или ползком..."
Время и пространство двух строф этого стиха различаются, хотя, казалось бы, выйдя с пира в полночь (время!), когда сияли звезды, люди глядят на них. Но описание пира ассоциируется с древним миром:
амфоры, корзины, кубки, венки на головах указывают на то, что дело происходит пару тысячелетий назад... А выходят пировавшие будто бы в другую реальность: шум и движение бессонных толп на освещенных ночных улицах - это уже, скорее, наше время. Вот для звезд времени нет, их время - вечность.
Пространство в первой строфе ограничено светлым залом с атрибутами законченного пира. Затем оно раздвигается до улицы и, более того, до звезд в вышину и всего, что охватывает их свет в земной протяженности.
Образ: а) зала, где был пир . Он рисуется конкретными деталями: недопитыми винами, опрокинутыми корзинами, клубящимися еще ароматами. Автором передается усталость и окончание веселья - хор смолк, гости встали и уходят. Да уж и ушли только что!
б) беспокойного города - тускло-рдяное освещение и бессонные толпы не вызывают желания рассматривать какие-то подробности. Да их и нет.
в) образ горящих вечных звезд - высоких, далеких, отстраненных и вечных.
Средства выразительности различны при описании каждого из образов.
Для зала скупые короткие предложения с характерной инверсией - глагол, в основном, стоит на первом месте и в времени. А конце строфы, при переходе к описанию ночи порядок слов в предложении восстанавливается, появляются эпитеты к залу (опустевший, светлый).
Для города же глаголов нет, он описывается исключительно эпитетами. Единственный глагол относится к звездам - "горели". Создается эффект ненужности всей суеты, звезды видят мир, не придавая значения возне смертных.
Эпитетами (беспокойный, шумный, бессонный, тускло-рдяный ) дольний чад противопоставляется горнему выспреннему пределу, для которого они более высокого слога (чистые, непорочными). Для звезд использован прием олицетворения - они отвечают лучами. Для города - метонимия (беспокойный не град, а люди в нем). И весь пир, как мне кажется, это скрытая метафора земной человеческой жизни.
.