З прологу дізнаємося про ліквідацію Задунайської Січі, про втечу на вільні бессарабські степи українців та про жорстоке переслідування втікачів. "На вільних землях зорганізовані були на втікачів лови, справжні облави, як на вовка або ведмедя. По всій Бессарабії ганяли дозорці, вистежуючи скрізь по ровах, стогах сіна, комишах болотяних річок збіджених, змордованих людей", — пише Коцюбинський. А на кордонах скрізь були виставлені пікети, за кожного спійманого прибережні козаки діставали плату. А спійманого чекала лиха доля: рекрутство, заслання в Сибір, катування або повернення до пана. Та все ж українське селянство волелюбне, воно "...ще не заплісніло в неволі, не втратило ще живої душі", мріяло про волю. І ця мрія кликала до дій, до втечі в ті місця, де, як написав М. Коцюбинський у пролозі, "...хоч дорогою ціною можна здобути бажану волю, а ні — то полягти кістками на вічний спочинок".
час, а я все еще стояла в очереди на почте. Мне нужно было отправить посылку в другой город. Передо мной стояло множество людей, которые изнывали от ожидания. От нечего делать, я стала приглядываться к этим людям. Мое внимание привлекла одна старенькая бабушка, которая стояла впереди меня. У нее тряслись руки, были грустные глаза и потерянный взгляд. Она очень крепко прижимала к груди тряпочную хозяйственную сумку (видели наверняка, почти все пенсионеры с такими ходят).
Очередь потихоньку дошла до нее. Мужественно отстояв столько времени, бабушку наконец рассчитали и попросили заплатить около четырех тысяч рублей. Голос прозвучал как приговор, для старушки это была огромная сумма. Бабушка быстро полезла в сумку и достала пакетик, в котором хранила свои деньги. Она судорожно развязывала пакет и очень торопилась, так как со всех сторон слышались раздражительные вздохи и фыркания. От волнения бедная бабушка рассыпала по всему полу всю мелочь. Она ахнула и стала скорее собирать упавшие монеты. Возгласы окружающих становились все громче и громче, а некоторые начали просто хамски ворчать. Сама кассир позволила себе несколько неприятных фраз. Мое сердце не выдержало, я сделала замечание кассиру и стала бабушке. Собрав всю мелочь, я ей расплатиться по счетам.
Потратив на все больше времени, чем другие ожидали, я пропустила свою очередь, чтобы немного успокоить людей, напрочь забыв про свою важную посылку. Я взяла под руку бабушку, и мы вышли на улицу. Бабушка с опаской поглядывала на меня и молчала. Меня переполняли эмоции, мне так захотелось еще чем-то этой бабушке. Вдруг я вспомнила, что в сумке у меня есть немного конфет. Проводив бабушку до дому, я всучила ей все конфеты и пошла прочь. Чуть поодаль я обернулась и увидела, как бабушка стоит все на том же месте, смотря мне вслед, такая потерянная, такая одинокая, а по ее щеке катились друг за другом слезы. Смотря на нее со стороны, я только сейчас обратила внимание на ее бедное, потертое, в едва заметный цветочек платье; массивные, тяжелые, почти до дыр заношенные башмаки, старый, туго завязанный платок, ту же тряпочную сумку, которой уже, наверное, очень много лет, тут вспомнился ее кошелек, а точнее полиэтиленовый пакет, который ей его заменял. Я подумала: «Боже, как же живут наши старики!».
Я подбежала и крепко обняла бабушку, спустя пару минут она мне шепнула на ушко: — Дай Бог здоровья тебе, доченька, и по больше бы таких добрых людей! И тут я не выдержала и заплакала
З прологу дізнаємося про ліквідацію Задунайської Січі, про втечу на вільні бессарабські степи українців та про жорстоке переслідування втікачів. "На вільних землях зорганізовані були на втікачів лови, справжні облави, як на вовка або ведмедя. По всій Бессарабії ганяли дозорці, вистежуючи скрізь по ровах, стогах сіна, комишах болотяних річок збіджених, змордованих людей", — пише Коцюбинський. А на кордонах скрізь були виставлені пікети, за кожного спійманого прибережні козаки діставали плату. А спійманого чекала лиха доля: рекрутство, заслання в Сибір, катування або повернення до пана. Та все ж українське селянство волелюбне, воно "...ще не заплісніло в неволі, не втратило ще живої душі", мріяло про волю. І ця мрія кликала до дій, до втечі в ті місця, де, як написав М. Коцюбинський у пролозі, "...хоч дорогою ціною можна здобути бажану волю, а ні — то полягти кістками на вічний спочинок".