В приведенном небольшом отрывке слово дождь встречается в разных вариантах девять раз. Этот приём называется лексический повтор. Это ни в коем случае не свидетельствует о неумении писателя подобрать нужный синоним, чтобы не повторять одно и то же слово. Много раз повторяя с разной интонацией слово дождь в данном тексте, Брэдбери придает своему рассказу требуемый оттенок экспрессивности, усиливает характер ощущений читателя. Но самое главное - он таким приемом выражает восторженные чувства главного героя Бенджамена Дрисколла, миссия которого по озеленению планеты Марс теперь будет выполнена. Теперь он удовлетворен и может отдыхать, ведь пошел дождь!
Объяснение:
Сказки причудливо сплетались в пушкинской поэме с былинами, образуя гармоническое целое, объединенное общей мыслью. Добрые и злые волшебники, похищение красавицы Людмилы, шапка-невидимка, живая голова великана, меч-кладенец, воскрешение Руслана при мертвой и живой воды, волшебное кольцо, пробуждающее Людмилу от очарованного сна, - все это пришло из сказок и было переработано творческой фантазией поэта.
В то же время Руслан - типичный богатырь из русских былин. Подвиг Руслана, рассеявшего в один миг полчища осаждающих Киев печенегов... живо напоминает подвиги Ильи Муромца... Былины обычно начинаются с описания происходящего у князя Владимира "пира-пированьица"; такое же начало мы видим и в поэме Пушкина. Он с сочувствием рисует Владимира Красное Солнышко...
Но поэт сохраняет тот оттенок иронии, с каким Владимира изображают былины. Былинный Владимир радушен, гостеприимен, но он же и своенравен, порой несправедлив, а в минуту опасности - бес Таков же и пушкинский Владимир. Он несправедливо гневается на Руслана за то, что он не сумел "сберечь жены своей", и нарушает данное ему слово, обещая руку Людмилы тому, кто ее отыщет. Когда на Киев нападают печенеги, князь Владимир не принимает никакого участия в защите города, полагаясь на богатырей, и стоит уныло... В былинном Владимире черты князя древних времен смешиваются с чертами царей более позднего времени, отразившимися особенно ярко в сказках, где цари всегда изображаются в ироническом свете. Это смешение чувствуется и у Пушкина.