Question

Написать интерпретацию данного текста, опираясь на план.
1.Прочитайте текст
2. Вспомните план интерпретации текста.
План анализа:
1.О чём текст (тема текста)
2.Для чего автор написал об этом текст, что хотел нам показать? (основная мысль).
3.Как автору удалось выразить эту мысль? (изобразительные средства: эпитеты (примеры из текста), метафоры (примеры из текста), сравнения (примеры из текста), олицетворения (примеры из текста), эмоционально окрашенные слова (примеры).
4.Какие чувства передает нам автор (авторская позиция).
5. О чём заставил задуматься?

Лев Николаевич Толстой «Детство» (отрывок)

В палисаднике было очень весело. Игра в разбойники шла как нельзя лучше; но одно обстоятельство чуть-чуть не расстроило всего. Сережа Ивин споткнулся и на всем бегу ударился коленом о дерево, так сильно, что я думал, он расшибется вдребезги. Я подошел и с участием стал спрашивать, больно ли ему. Сережа рассердился на меня и закричал:
— Ну, что это? после этого игры никакой нет! Ну, что ж ты меня не ловишь? что ж ты меня не ловишь?
Меня так поразил и пленил меня этот геройский поступок: несмотря на страшную боль, он не только не заплакал, но не показал и виду, что ему больно.
Вскоре после этого, когда к нашей компании присоединился еще Иленька Грап и Сережа имел случай еще больше поразить меня своим удивительным мужеством и твердостью характера.
Иленька Грап был сын бедного иностранца, который когда-то жил у моего деда, был чем-то ему обязан и почитал теперь своим непременным долгом присылать очень часто к нам своего сына. Но мы не только не были дружны с Иленькой, но обращали на него внимание только тогда, когда хотели посмеяться над ним.
Иленька Грап был мальчик лет тринадцати, худой, высокий, бледный, с птичьей рожицей и добродушно-покорным выражением. Когда я теперь вспоминаю его, я нахожу, что он был очень услужливый, тихий и добрый мальчик; тогда же он мне казался таким презренным существом, о котором не стоило ни жалеть, ни даже думать.
Когда игра в разбойники прекратилась, мы начали щеголять друг перед другом разными гимнастическими штуками. Сережа беспрестанно хохотал и затеивал новые шалости: через всю комнату перекатывался колесом, становился кверху ногами на лексиконы Татищева, положенные им в виде пьедестала на середину комнаты, и при этом выделывал ногами такие уморительные штуки, что невозможно было удержаться от смеха. После этой последней штуки он задумался, помигал глазами и вдруг с совершенно серьезным лицом подошел к Иленьке: «Попробуйте сделать это; право, это нетрудно». Грап, заметив, что общее внимание обращено на него, покраснел и чуть слышным голосом уверял, что он никак не может этого сделать.
Сережа взял его за руку. Володя и старший Ивин нагнули ему голову и поставили ее на лексиконы; я и Сережа схватили бедного мальчика за тоненькие ноги и с громким смехом вскинули их кверху.
— Вот теперь молодец, — сказал Сережа, хлопнув его рукою.
Иленька молчал и, стараясь вырваться, кидал ногами в разные стороны. Одним из таких отчаянных движений он ударил каблуком по глазу Сережу так больно, что Сережа тотчас же оставил его ноги, схватился за глаз и из всех сил толкнул Иленьку. Иленька, не будучи более поддерживаем нами, как что-то безжизненное, грохнулся на землю и от слез мог только выговорить:
— За что вы меня тираните?
Я с участием посмотрел на бедняжку, который, лежа на полу и спрятав лицо в лексиконах, плакал.
— Э, Сергей! — сказал я ему, — зачем ты это сделал?
— Я не заплакал, небось, сегодня, как разбил себе ногу почти до кости.
«Да, это правда, — подумал я. — Иленька больше ничего как плакса, а вот Сережа — так это молодец... что это за молодец!..»
Я не сообразил того, что бедняжка плакал, верно, не столько от физической боли. Сколько от той мысли, что пять мальчиков, которые, может быть, нравились ему без всякой причины, все согласились ненавидеть и гнать его.
Как я не подошел к нему, не защитил и не утешил его? Куда девалось чувство сострадания?​