Широко известен тот факт, что любая авторская литература и любой народный фольклор – отражение действительности. Исторические события, широко известные и небольшого значения – все они находят отражение как в фольклоре, так и в прочей литературе. Точно так же описание быта, занятий людей, устройства дома и хозяйства, в общем, всех мелочей исторической картины эпохи… Все это можно найти как в фольклорных произведениях, так и в литературе, написанной авторами.
В любой русской народной сказке мы можете увидеть описание старинной избы и утвари в ней. Также узнать календарь, по которому жили люди: сеяли, жали, вязали снопы, копали картофель… Известна из сказок, пересказов и народных песен даже одежда крестьян былого: кафтан, лапти, юбки и плахты…
Кладезь народной истории – это былины. Обычно они повествуют об известных событиях в жизни народа. Часто это восстания либо защита родной земли от нападений кочевников. В пример можно привести былины об Илье Муромце, Алеше Поповиче и Добрыне Никитиче.
А как же авторская литература в Древней Руси? Из «Слова о полку Игореве» мы узнаем об оружии дружины древних русичей и о военном деле на Руси. Из «Повести временных лет» — об устройстве церквей и монастырей, крещении Руси и распространении христианства у славян. Из «Повести и Петре и Февронии» — о взаимоотношениях бояр и простолюдинов, о брачных отношениях на Руси. Из «Хождения за три моря» Афанасия Никитина – о прочих землях, об отношениях между странами и о путешествий.
В 18 веке из произведений Фонвизина, Ломоносова, Карамзина и других классиков литературы мы узнаем об устройстве российского общества. О положении дел при царском дворе, о системах чиновничьей и военной службы, образовании, об образе жизни богатых помещиков (великолепно и едко обрисовал его сатирик Фонвизин) и простых людей, о труде и праздном образе жизни россиян.Таким образом, со страниц произведений литературы на нас глядят люди разных эпох. И мы можем успешно изучать историю Руси по этим источникам.
Чего я опасался, то и случилось, Швабрин, услыша предложение Пугачева, вышел из себя.
— Государь! — закричал он в исступлении. — Я виноват, я вам солгал; но и Гринев вас обманывает. Эта девушка не племянница здешнего попа: она дочь Ивана Миронова, который казнен при взятии здешней крепости.
Пугачев устремил на меня огненные свои глаза.
— Это что еще? — спросил он меня с недоумением.
— Швабрин сказал тебе правду, — отвечал я с твердостию.
— Ты мне этого не сказал, — заметил Пугачев, у коего лицо омрачилось.
— Сам ты рассуди, — отвечал я ему, — можно ли было при твоих людях объявить, что дочь Миронова жива. Да они бы ее загрызли. Ничто ее бы не
— И то правда, — сказал, смеясь, Пугачев. — Мои пьяницы не пощадили бы бедную девушку. Хорошо сделала кумушка-попадья, что обманула их.
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу... Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедной сиротою, куда нам бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога молить о грешной твоей души...
Казалось, суровая душа Пугачева была тронута. «Ин быть по-твоему! — сказал он. — Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай. Возьми себе свою красавицу; вези ее куда хочешь, и дай вам бог любовь да совет!»
Тут он оборотился к Швабрину и велел выдать мне пропуск во все заставы и крепости, подвластные ему. Швабрин, совсем уничтоженный, стоял как остолбенелый. Пугачев отправился осматривать крепость. Швабрин его сопровождал; а я остался под предлогом приготовлений к отъезду.