Question

Найти гиперболу, метафоры, олицетворение, эпифору по тексту носова "белый гусь" : если бы птицам присваивали воинские звания, то этому гусю следовало бы дать адмирала. все у него было адмиральское: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с прочими деревенскими гусями. ходил он важно, обдумывая каждый шаг. он всегда высоко и неподвижно держал длинную шею, будто нес на голове стакан воды. одним словом, белый гусь был самой важной персоной в деревне. в силу своего высокого положения жил он беспечно и вольготно. на него засматривались лучшие гусыни деревни; ему принадлежали лучшие песчаные отмели. но самое главное — то, что плес, на котором я устроил приваду, белый гусь считал тоже своим. из-за этого плеса у нас с ним давняя тяжба. он меня просто не признавал. то он кильватерным строем ведет свою гусиную армаду прямо на удочки. то затеет всей компанией купание как раз у противоположного берега. много раз он поедал из банки червей, утаскивал куканы с рыбой. делал это не воровски, а все с той же степенной неторопливостью. очевидно, белый гусь считал, что все в этом мире существует только для него одного и, наверное, бы удивился, если бы узнал, что сам-то он принадлежит деревенскому мальчишке степке, который, если захочет, оттяпает белому гусю голову, а степкина мать сварит из него щи со свежей капустой. однажды весной, когда я пришел на свое любимое место ловить рыбу, белый гусь уже был там. увидев меня, он зашипел, раскинул крылья и двинулся на меня. подбежавший степка объяснил, что сейчас у гуся гусята, вот он и бросается на всех. — а мать-то их где? — спросил я степку. — сироты они. гусыню машина переехала. только теперь я разглядел, что одуванчики, среди которых стоял белый гусь, ожили и сбились в кучу и испуганно вытягивают желтые головки из травы. как-то раз, когда я был на своей приваде, я не заметил, как из-за леса наползла туча, потом налетел вихрь; сразу вокруг все зашумело, и туча прорвалась и обрушилась холодным косым ливнем. гуси, растопырив крылья, полетели в траву. под ними спрятались выводки. вдруг по козырьку кепки что-то стукнуло, и к моим ногам скатилась белая горошина. гуси замерли в траве, тревожно перекликаясь. белый гусь сидел, высоко вытянув шею. град бил его по голове, гусь вздрагивал и прикрывал глаза. когда особенно крупная градина попадала в темя, он тряс головой и снова выпрямлялся. туча свирепствовала с нарастающей силой. гуси не выдержали и побежали, а град гулко барабанил по их пригнутым спинам. то здесь, то там слышался жалобный призывный писк гусят. а к моим ногам скатывались уже не круглые горошины, а куски наспех обкатанного льда. туча умчалась так же внезапно, как и появилась. под солнечными лучами белый 'запорошенный луг на глазах темнел, оттаивал. в поваленной мокрой траве, будто в сетях, запутались иссеченные гусята. они погибли почти все. луг, согретый солнцем, снова зазеленел. и только на его середине никак не растаивала белая кочка. я подошел ближе. это был белый гусь. он лежал, раскинув могучие крылья и вытянув по траве шею. серый немигающий глаз глядел вслед улетающей туче. по клюву из маленькой ноздри сбегала струйка крови. все двенадцать пушистых «одуванчиков», целые и невредимые, толкаясь и давя друг друга, высыпали наружу из-под крыла белого гуся. весело попискивая, они рассыпались по траве, подбирая уцелевшие градины. перед ними открывался удивительный мир, полный сверкающих трав и солнца.